И он впился злыми холодными глазами в Ольгу, которая тут же поспешила спрятаться за широким плечом Леонида.
— А что она вам не отвечает, — он пожевал вялыми губами, — так в роуминге. Денег, что ли, лишних много! Извините, собачка хочет пи-пи…
И он ушел, хотя, на взгляд Ольги, эта собачка вообще ничего не хотела.
— Она полудохлая какая-то! — воскликнула Оля, когда мужик ушел. — И вообще не похожа на Таврию. И Мусю мою при встрече с ней воротит. А Таврию она любила. Они дружили, и не улыбайтесь, Леонид! Тут что-то не так.
Она прикусила губу, глаза ее наполнились слезами.
— Я чувствую, что что-то не так, — шепнула она и ушла в дом, оставив дверь приоткрытой.
Леонид хотел бы с ней согласиться, да не мог. Доводы племянника Марии Петровны были железобетонными. Перемудрили они с подозрениями-то. Мария Петровна в самом деле могла отключить телефон. И уехать, никому не сказав. Разве обязана? Собачка себя странно ведет? Так скучает по хозяйке. И уж конечно, кошку Мусю не призовешь в свидетели.
— Мне очень жаль, — развел он руками, когда вошел в Олину квартиру и застал ее у кухонного стола перебирающей пахучие веточки мимозы. — Но он прав. Наши тревоги надуманны.
Оля, ничего не сказав, снова смешала все ветки и, уставившись в окно, проговорила:
— Мне нужно точно знать, что говорила в минувшую пятницу Мария Петровна по телефону.
— То есть?
— Идемте к этим людям. Мне точно нужно знать, что они слышали. Вы со мной или нет?!
Леня вздохнул. Ну, Саня, ну подложил ему подарочек! Нет бы просто познакомить с милой девушкой, он еще и испытание ему устроил.
— Нет, милая… — разводили руками соседи с пятого этажа пятью минутами позже. — Мы не могли слышать точно. Просто слышали ее голос. Она о чем-то громко то ли просила, то ли еще что. Но чтобы разобрать… Нет, не слышали. Как-то невнятно все.
Они вернулись в квартиру. Леня решил, что ему пора. Время близилось к половине девятого вечера. За окном сгустились сумерки, накрапывал дождь. Погода не лучшая для вечерних прогулок. А он еще и дома не был после службы.
— Так я пойду? — неуверенно спросил он, потянувшись к куртке на вешалке.
— Да, да, наверное, — отозвалась она рассеянно.
Что-то задумала, вдруг кольнула его мысль. И сделалось странно неуютно от этой мысли.
— Оля… — позвал он тихо. — Обещайте мне, что не станете ничего предпринимать, хорошо?
— В каком смысле? — вспыхнула она и нервно дернула плечиками. — Что я могу предпринять? Я?! Если органы правопорядка бездействуют, то что могу я?
