— Я же сказал, плохая идея, — буркнул он.
— Просто я…
— Просто делать глупости ни к чему. Даже от безделья.
Я почувствовала, как мое лицо заливает краска стыда, и выскочила на кухню.
Мы были вместе еще два дня. Впрочем, большую часть времени я была одна, Саша возвращался под вечер, листал газеты или смотрел телевизор, а потом ложился спать. А я с ужасом ждала той минуты, когда мне придется уйти отсюда.
Четвертого января он вернулся часов в пять, что меня удивило, а потом напугало, хоть я и не могла объяснить причину своего страха. Саша пил чай на кухне. Я вошла, прислонилась плечом к стене, наблюдая за ним, и спросила:
— Вы были в парке? Видели ее?
— Нет, — покачал он головой. — Ее еще вчера отвезли в клинику.
— В клинику? Что-нибудь случилось?
— Случилось. Родилась девочка, три килограмма четыреста граммов. Я не очень в этом разбираюсь, но вроде бы все прекрасно. Все счастливы.
— И вы?
— Я больше всех. Ладно, мне пора.
— Куда? — растерялась я.
— Мир большой, — пожал он плечами.
— Вам важно было знать, что ребенок родится, что с Ольгой все в порядке, а теперь…
— А теперь можно в жаркие страны, где всегда светит солнце и нет проблем. За квартиру заплачено до конца месяца, если хочешь, живи здесь. Надумаешь уйти, дверь захлопни, а ключи оставь на тумбочке. Хозяйка появится первого февраля.
Он надел куртку, взял сумку с документами и шагнул к двери, а я, стиснув руки, попросила:
— Возьми меня с собой.
— Ну вот, — вздохнул он, не глядя на меня. — Всегда одно и то же.
— Пожалуйста…
Он повернулся, покачал головой и добавил мягче:
— Нет. Дело не в тебе.
— Не во мне? А в ком? В Ольге?
— Ох ты господи, — опять вздохнул он. — Во-первых, я тебе в отцы гожусь.
— Ну и что?
— Во-вторых, говоря откровенно, я не любитель юных прелестниц с дурными идеями. Извини. — Он усмехнулся: — На самом деле у меня нет желания калечить твою жизнь. И собственной вполне достаточно.
Он распахнул дверь и ушел. А я осталась.
Через два месяца я опять увидела ее. Два месяца я ждала этой встречи и каждый день приходила в парк. Иногда мы виделись с Максимом, он по-прежнему гулял здесь, но теперь только с матерью и младшим братишкой. Ирину после того случая уволили. А вот с мужем Сикорской разводиться не пришлось. Четвертого января он возвращался домой на машине, возле ворот притормозил, неизвестный вышел из-за газетного киоска и дважды выстрелил. Оба выстрела оказались смертельными. Я узнала об этом из газет. Через два дня после отъезда Саши, вернувшись домой. С Сикорской убийство ее мужа мы никогда не обсуждали, и о Саше она не спросила ни разу, но в ее взгляде, который я иногда ловила, читался невысказанный вопрос, а еще догадка. При встрече мы обычно молчали, но, наверное, думали об одном и том же. Впрочем, возможно, мне так только казалось.
