Я подумала о своей сестре, плачущей на кухне.
Затем, словно чудо, облака разошлись, и золотые лучи солнца попали на металл автомобиля и позолотили его светом. Появился эффект ореола - как будто машина была небесной колесницей. Передняя дверь “колесницы” открылась, показался и коснулся пыльной земли чей-то ботинок. Я никогда в жизни не видела такого блестящего ботинка. Сделан из тонкой кожи, на нем были серебряные бусинки и черный рисунок. Даже сейчас я могу вспомнить его - форму, стежки, которые скрепляли его. Появился другой ботинок, а затем и сам человек, которого я никогда не видела до того момента, пока он не вышел из сияющего автомобиля.
Не высокий, дюжий мужчина с темными волосами. Он был одет в черную рубашку, синие джинсы и кожаную куртку. У него на шее висела толстая золотая цепь. Пока я его рассматривала, с пассажирского сиденья вылез еще один мужчина. Он был одет практически так же, вплоть до толстой золотой цепи. Ни один не был похож на сошедшего с небес. Оба были смуглыми, с угрюмыми лицами. Они ничего не говорили и никого не звали. Они просто стояли рядом с машиной с видом предвкушения.
В это время открылась наша входная дверь, и мой отец встал в проходе. Он отошел в строну, и рядом с ним появилась Анастасия, одетая в лучшую одежду, которая у нее была. Он обратился к ней:
- Идем.
Она повернулась к нему лицом. Ее губы заметно дрожали.
- Ни пуха, ни пера, - сказал отец. Это был русский способ пожелать удачи.
- К черту, - прошептала со слезами на глазах моя сестра.
- Анастасия, - позвала я, мой отец повернул голову и посмотрел на меня.
Я застыла там, где стояла, никаких дальнейших звуков не исходило из моих уст. Анастасия не взглянула на меня, ее губы были плотно сжаты. Я знала этот взгляд. Она пыталась не заплакать. Она подняла небольшую сумку и пошла с отцом к мужчинам. Позже я узнала, что мама собрала ее, пока мы спали. Один из них открыл заднюю дверь, и в мгновение ока моя сестра проскользнула туда. Я помню, как думала, какой маленькой и беззащитной она выглядела тогда в машине.
Мой отец и мужчины обменялись несколькими словами. Затем пожали руки. Мужчины залезли в свой блестящий автомобиль и уехали с моей сестрой. Я почувствовала себя запутанно и испуганно. Мой брат сунул свою руку в мою. Его рука была грубой, в грязи после чистки башмаков отца. Отец, брат и я стояли и смотрели, как машина уезжает по пустой грунтовой дороге в облаке пыли. Пока отец оставался снаружи, я через заднюю дверь побежала в кухню, где мама чистила картошку.
