— Это значит, что мне бы очень хотелось больше никогда в жизни не слышать об этой паршивой сети «Герника» и о людях, работавших в ней!
— И о Стиве Шемпионе в том числе?
— А о нем-то в первую очередь! Я приехал сюда просто отдохнуть и не хочу, чтобы мне напоминали обо всем этом идиотизме, — отрезал я в еще более резкой форме.
— На меня-то чего злиться и повышать голос? Заметь, что не я за тобой посылал, а ты сам сюда приехал.
— М-да… ты прав… — примирительным тоном проговорил я. Я уже понял, что сорвался, и сожалел об этом.
— Нам бы всем очень хотелось забыть о прошлом, — тем же тоном сказал Клод. — А мне бы хотелось в большей степени, чем кому бы то ни было.
Нам пришлось остановиться и подождать, пока двое мужчин не выгрузили картонные коробки растворимого кофе из серого грузовичка, перегородившего всю дорогу. На площади Святого Франциска, где располагался рыбный рынок, было тоже очень людно. Расположившиеся вдоль балюстрады фонтана торговцы деловито разделывали огромные туши тунцов, а какая-то женщина в резиновом фартуке точила целую кучу ножей.
— Так ты говоришь, что Стив здесь?
— Да, он здесь живет. В доме Тиксов, это недалеко от каменоломни, — ответил Клод.
— Просто удивительно, как это так получилось, что все мы вдруг вновь оказались в этом городе!
— По-твоему, это случайность? — с сомнением в голосе спросил Клод.
— Не знаю… По крайней мере внешне похоже на случайность… А ты как считаешь?
Клод вновь широко улыбнулся, но так ничего и не ответил. Затем он наклонился вперед и вернул солнцезащитный щиток, закрывавший его от солнечных бликов, в первоначальное положение. В этот момент я краем глаза заметил пистолет, торчащий из кобуры под его левой рукой. Это был вовсе не пугач-игрушка, которыми покоряют своих подружек или отгоняют ночных грабителей. Это был девятимиллиметровый «вальтер». Кожа кобуры была лоснящаяся и мягкая, а затертый магазин пистолета сам за себя говорил, что им пользовались уже не один год. Видимо, дела в его «законном» бизнесе шли не так уж гладко.
Клод повернулся ко мне и вновь, как в старые времена, широко и весело улыбнулся.
— Я уже больше ни во что не верю! Но больше всего я не верю в случайности. Именно поэтому я и здесь! — откровенно признался он. Затем снова поправил свой щегольской галстук-косынку, спросил: — Так где же тебя, Чарльз, высадить?
