— По словам доктора, убит ударом ножа в солнечное сплетение, — перевел полковник. — Вероятно, был уже мертв, когда его сбросили в воду.
— Интересно, откуда одежда, которая была на нем?
— Все из Лиона, кроме костюма и туфель. Они куплены в Греции. Все куплено в самых дешевых магазинах.
Полковник обратился к полицейскому, и они о чем-то заговорили по-турецки. Латимер никак не мог отвести взгляд от трупа. Итак, перед ним на столе лежал Димитриос, тот самый Димитриос, который когда-то перерезал глотку меняле Шолему. Затем участвовал в покушениях, занимался шпионажем, контрабандой наркотиков, и, наконец, был убит так же хладнокровно, как он сам готовил убийства других. Лежавший на столе желто-серый труп был своего рода точкой в конце одиссеи: Димитриос вернулся в ту же страну, из которой бежал почти двадцать лет назад.
А Европа за эти годы, пережив лихорадку надежд, снова стояла на пороге ужасов войны. Сколько за эти годы сменилось правительств, сколько было произнесено речей, сделано предложений! Для многих это были годы изнурительного труда, голода, расстрелов и пыток, годы непрестанной борьбы. Отчаяние сменялось надеждой, люди вдыхали ароматный пар ими самими созданных иллюзий, а тем временем токарные станки вытачивали оружие, с помощью которого их убивали. И в это же двадцатилетие припеваючи жил Димитриос, этот страшный человек, труп которого лежал сейчас в морге. В беспощадном свете лампы труп этот почему-то вызывал у Латимера жалость — дело, конечно, было в том, что любая смерть подчеркивает наше одиночество.
Полковник по-прежнему что-то обсуждал с полицейским, делавшим какие-то пометки на официальном бланке. Потом они занялись осмотром белья убитого.
Между прочим, подумал Латимер, у Димитриоса было много денег, очень много. Куда они подевались? «Легко достаются, легко расстаются» — есть поговорка. Но вряд ли Димитриос был из тех, кто легко расстается с награбленным. Да и что в конце концов известно о нем? Жалкие обрывки информации, причем о промежутках в три-четыре года в досье вообще ничего не говорится. Да, досье перечисляет его установленные преступления, но ведь преступлений должно быть больше и наверняка гораздо более тяжких. Сообщалось, что он перерезал глотку Шолему, что он жил в 17-м округе Парижа, но Латимеру очень хотелось, и он никак не мог представить, как Димитриос сидит, как ходит или ест. В Лионе он был год назад, а что было потом? И как он оказался на Босфоре, где его и нашла Немезида?
