Облаченный в праздничное одеяние жрец важно вышел навстречу толпе знатных женихов и невест, а за ним парнишки-служки вынесли на больших подносах семнадцать перевитых цветами серебряных цепей. Первой, самой нарядной и изящной цепью жрец проворно примотал к руке Хатгерна запястье его покорной невесты, а вслед за ними соединил подобным образом и все остальные пары.
— Если сейчас чем-нибудь отвлечь охрану, — еле слышно пробормотала Таэль, словно про себя, — то лучшего момента для нападения трудно и придумать.
— Вы что-то знаете, — мгновенно насторожился герцог, — или же пытаетесь поднять себе цену?
— Ни то и ни другое, — подпустив в голос капельку ехидства, кротко опустила глазки его невеста, — я просто отлично понимаю, что в такой ситуации рядом с вами моя собственная жизнь не будет стоить и медяка.
— Можете не волноваться, сегодня охрана удвоена и на страже стоят самые надежные воины, — суховато усмехнулся Хатгерн.
— Преклоняюсь пред вашим благоразумием, — немедленно самым сладеньким голоском, на какой была способна, сделала комплимент графиня.
А для себя отметила интересную деталь: раз сегодня охрана удвоена, значит, она просто не могла быть меньше вчера, ведь ее жених не мог предположить необходимости отложить на день эту общую свадьбу из-за отравления одной из невест?
Но тем не менее его белокурая поклонница спокойно проскользнула в покои Таэль, и ее никто даже не заметил! А сделав свое черное дело, так же благополучно ускользнула прочь, и теперь для тени важнее всего было как можно быстрее выяснить, кто и почему помогает мстительной фаворитке Крисдано и сколько об этом известно ему самому.
— Вы замечательно умеете льстить, — не удержался от колкой ухмылки жених, хотя и понимал, как справедливы и верны ее замечания.
И насколько не по-женски здраво рассуждает миловидная особа, доверчиво вложившая узкую ладонь в его руку.
Ответить невесте не дал низкий и глубокий голос жреца, начавшего ритуал, но она ничуть не огорчилась. Большинство мужчин просто обожает в любом, даже самом пустячном разговоре оставлять за собою последнее слово, и нет ничего глупее и вреднее для дела, чем упорное стремление их переспорить. Особенно для молодых женщин.
Проповедь закончилась намного быстрее, чем при основном ритуале, и герцог с невестой первыми ступили вслед за жрецом в молельню. Положили на алтарь обернутые цепью руки и дружно стиснули зубы, когда жрец на миг придавил цепь печатью, вырезанной в навершии рукояти ритуального клинка.
