Он был старше, чем большинство отцов других детей. Было время, когда Уилл стыдился этого. Он не мог играть в бейсбол и плохо переносил походы. Когда единственный раз он попробовал совершить переход через Холм, то не смог без помощи добраться до дома. Но он много смеялся и умел слушать. Уилл достигал возраста, в котором начинают понимать, как много это значит.
— Это стоит денег, Уилл. Это просто больше, чем мы можем себе позволить. Ты полетишь на Землю через два года, чтобы окончить школу.
Мальчик был настойчив.
— Папа, я имею в виду звезды. Альфа Центавра, Вега, Туманность Феникс.
— Туманность Феникс? Не думаю, что я слушал о такой.
— Это в рассказе одного человека по фамилии Кларк. Туда прилетает иезуит и обнаруживает что-то ужасное.
Отец слушал, как Уилл очертил фабулу в нескольких коротких фразах:
— Не думаю, — сказал он, — что твоя мать одобрит чтение таких вещей.
— Это она дала мне книгу, — сказал он, мягко улыбнувшись.
— Эту?
ЕЕ переплет был из кассилата, вида кожезаменителя, выделялись серебряные буквы названия: «Повести космической эры».
Он поднял ее и с изумлением осмотрел. Имена издателей оказались на корешке: Азимов и Гринберг.
— Я думаю, мы не поняли, э-э, что это такое. Твоя мать заметила, что это одна из тех вещей, которые нашли хранилище времени на Луне пару лет назад. Она думала, это что-то познавательное.
— Тебе это понравится, папа.
Его отец кивнул и взглянул на том.
— Что такое космическая эра?
— Это название, которое люди классического периода использовали по отношению к своему времени. Это связано с ранним исследованием Солнечной системы и первыми пилотируемыми полетами. И, по-моему, с идеей, что мы собираемся к звездам.
По небу медленно двигалась конфигурация из огоньков.
— А, — сказал отец. — Да, у людей было много странных идей. История полна мертвых богов и формул получения золота, и представлений, что вот-вот будет конец света. — Он поднял книгу, установил лампу и открыл оглавление. Его серые глаза пробежали перечень, и на его губах заиграла слабая улыбка. — Правда такова, Уилл, что звезды — это приятная мечта, но никто не собирается к ним.
— Почему бы нет? — Уилл удивился призвуку раздражения в своем голосе. Он рад был видеть, что отец как будто не заметил этого.
— Они слишком далеко. Они просто слишком далеко.
Он смотрел вверх через плексикупол на световые блики.
— Эти люди, Гринберг и Азимов: когда они жили, тысячу лет назад?!
— Двадцатый, двадцать первый век. Где-то так.
