— Так корми быстрей! А ты давай, говори, что сказать хотел. Мишка сказать ничего не успел — Машка опять сунула ему в рот ложку с кашей.
Дед аж зашипел от возмущения.
— Да дай ты ему хоть слово сказать! Что ты ложкой тычешь?
— Так остынет же! — С непоколебимой женской логикой парировала Машка. У деда сделалось такое выражение лица, что Мишка невольно вспомнил Доньку с надетым на голову котелком с кашей. Выручая сестру, он придержал ее руку с ложкой и заговорил:
— Деда, я же не знаю, чем все закончилось, ну, с бунтовщиками: и здесь — на подворье, и там — у Устина, и вообще. Ребята у меня раненые были, как они? Анька сказала, что тетку Варвару подстрелили, и говорят, что вроде бы, мы. Сколько ратников сотня потеряла? Как оно всё теперь вообще будет? Девки еще какие-то… Объясни, ради Бога, мне же разобраться надо! Больше недели прошло, какие-то дела сделались, а я — ни сном, ни духом.
Мишка подставил сестре рот и приготовился слушать.
— Кхе!.. Да, тебя же без памяти уволокли… Что про раненых, в первую очередь, вспомнил — молодец. Значит, так: кроме тебя, раненых четверо.
Григорий — тяжело. Настена молчит, но, похоже, совсем плохо. Сашка — Степана-мельника сын — его рогатиной в живот пырнул. Доспех не пробил, но что-то у парня в животе порвалось, по сию пору без памяти лежит и… Плохо, в общем.
Марка Сашка по плечу рубанул. Доспех тоже не пробил, и ключица, Настена сказала, цела, но плечо опухло, парень рукой шевелить не может. Серапиону пришлось палец на ноге отнять — мизинец. Вы, дурни косорукие, ему бревно на ногу уронили — палец в лепешку. С Иоанном, поначалу, думали, что ничего страшного — поболит шея и пройдет, но вышло скверно — правая рука неметь начала. Настена как-то там объясняла, что это из-за шеи…
«Блин, компрессионная травма позвонка, наверно, или ущемление нерва.
Хреново».
— … Отвели к Бурею, он шею парню помял, помял, со второго раза помогло — в руке мурашек больше нет. А на шею Настена ему такой ошейник из прутьев сделала, так, что головой не пошевелить. Обещает, что поправится, но не говорит: скоро ли.
— А Роська?
— А чего «Роська»? Задницу разодрал. Так не сильно — штаны больше пострадали. В седле, конечно, дней десять не сидеть, а так — ничего. Двух девок еще схоронили…
— Как?!
— А, вот так… — Дед тяжело вздохнул. — Семен, видать, сильно за брата Пимена отомстить хотел. Самый первый к нам на двор залез и дальше всех прошел. Когда стрелять начали, он в сарай, где две девки сидели, заскочил. Девки дверь чем-нибудь подпереть не догадались, ну он обеих и того… Потом мы вдвоем с Лёхой его еле угомонили, озверел совсем.
