На их поте, таланте, бессонных ночах, труде наживались миллионные состояния. А они — разве о прибылях они думали, выковывая бронированный щит России!..
Пестрой вязью легли мои тропки в тех краях.
Мотался я из Николаева в Херсон. Из Херсона — в Одессу. И снова возвращался в Николаев. И опять ехал в Херсон.
Надпись на стеле, поднявшей к небу могучий парусник с тугими парусами:
«Здесь в 1783 году построен первый 66-пушечный корабль Черноморского флота «Слава Екатерины».
Нужно было передохнуть после многочасового сидения в архивах, и тропка вывела меня по старым суворовским крепостным валам к Екатерининскому собору в Херсонской крепости.
В центре — плита. Белый мрамор с золотом:
Фельдмаршал
светлейший князь
ГРИГОРИИ АЛЕКСАНДРОВИЧ
ПОТЕМКИН-ТАВРИЧЕСКИЙ
Родился 30 сентября 1736 г.
Умер 5 октября 1791 г.
Здесь погребен 23 ноября 1791 г.
Бронзовые венки, окаймляющие плиту. С названиями и датами громких побед и свершений:
«Бендеры. 1789», «Николаев. 1788», «Аккерман. 1789», «Очаков. 1788», «Крым и Кубань, Екатеринослав. 1789», «Херсон. 1778».
Действительно —
И современники и тени
В тиши беседуют со мной…
Надпись, выбитая на другом памятнике:
Здесь друг Отечества почтенный муж Корсаков,
К желанию сынов России, погребен.
Он строил город сей и осаждал Очаков,
Где бодрый его дух от тела отлучен.
В таких городах, как Херсон, оживают страницы знакомых с детства книг, и «превеликие имена главных россиян» уже не кажутся хрестоматийной абстракцией.
«Тени»? Но что бы мы все были без них!..
Возвратился я в Николаев, когда дали над Бугом уже высветились звездной россыпью.
Поздним вечером иду по Большой Морской. Таинственно светятся окна старинных особняков. Но почему «таинственно»?.. Во всяком случае, я тогда так воспринимал эти огоньки. Ведь за этими окнами встречались, жили те, кто и строил «Марию», и готовил ее взрыв.
Тогда, в Николаеве, я еще не знал, что в одном из этих особняков жил весьма любопытный господин — Верман, главный организатор диверсии на корабле.
Трогаю массивные дубовые двери. Ручки — удивительного художественного литья: две бронзовые сказочные рыбы, кажется только что сошедшие со старинных морских гравюр.
4. «БУДТО Я НАХОЖУСЬ НЕ У СЕБЯ НА РОДИНЕ, А В ТЫЛУ ВРАГА…»
Мастерская Виктора Сергеевича Бибикова — на старом Арбате. Но в ней по-хозяйски поселились ветры всех широт и тревога суровых дорог, лежащих за тысячи и тысячи миль от столицы. Всплыла, с грохотом сломав лед, атомная лодка на полюсе — прожектор вырвал из темноты черные фигурки людей. Наверное, напряжение — основное настроение гравюры: моряки спешат выполнить задание, — кажется, слышны скрип и треск сдвигающихся ледяных полей. Пограничная тропа в завьюженных горах. Даль Советской Гавани. Ощущение солнца и резкого весеннего ветра, поющего в лиственницах, передано с пронзительной и острой точностью.
