Погуляв по рынку, Фридрих не нашёл немецких фильмов вообще. Нашёл только «Фатерлянд» с Рутгером Хауэром. Купил, конечно. Когда он уже подошёл к выходу, к нему вплотную приблизился какой-то русский, пахнувший луком, водкой и одеколоном «Шипр».
— Слышь, мужик, выручи. Мне бы опохмелиться. А ты такого в жизни не видел и не увидишь, бля буду.
Выражение «бля буду» означало нечто вроде штрих-кода. Своеобразная гарантия качества. Обещание того, что обещание соответствует реальности.
Фридрих хмыкнул, почесал нос. Этот жест тоже был кодовым. И тоже что-то там означал. Задумываться над значением не хотелось, сумма казалась смешной, а продавец — навязчивым. Так что приобретение видеокассеты произошло скорее для того, чтобы отвязаться. А не потому, что Фридрих и в самом деле ждал чего-то там особенного.
Вернулся домой. Прошёл на кухню. Критически посмотрел на плиту. Есть не хотелось. Но надо же чего-нибудь… Открыл холодильник. Пиво. Водка в морозильнике. Мясные консервы. Сухая русская рыба. Водки не хотелось, хотелось пива. Достойная немецкая закуска к пиву отсутствовала. Пить пиво просто так? Вздохнул и вынул рыбу. Попробовать, что ли…
Прошёл в комнату, установил кресло напротив телевизора. С одного боку — таз с водой и пивом. Ходить за каждой бутылкой — «в лом», как говорят русские. А испарение — охлаждает. Пиво должно быть прохладным. С другого бока — журнальный столик. На столик была положена сухая рыба и зазубренный столовый нож. Вообще-то русские чистили рыбу зубами, предварительно поколотив ею о край стола, как это было вчера в бане. Но он ещё не стал настолько русским, чтобы пойти на это. Нож, оно, знаете ли, культурнее…
Поставил «Фатерлянд», привычным уже движением перстня открыл пиво. Пристроил пульт управления телевизором и видеомагнитофоном поближе. После чего занялся рыбой.
«Фатерлянд» пришлось смотреть урывками. Увлёк процесс общения с рыбой. Фридриху внезапно пришла в голову мысль, что русская вобла, — так называется специально высушенная рыба к пиву, — это нечто вроде японской чайной церемонии. Когда основное внимание уделяется не процессу поглощения, а процессу приготовления. Залезть в домик, усесться на своё место. Смотреть, как проворные руки гейши взбивают пену. Потом взять чашку, хлопнуть её махом. И сновка сидеть. Медитировать. Наслаждаться ощущениями…
То же самое оказалось и с воблой. Во-первых, сам процесс очистки. Неспешное приготовление умиротворяюще действует на всё тело. Расслабленные руки, не совсем плетьми висят, нет, просто не напряжённые. Спокойно, без суеты, делают своё дело. Фридрих не удержался и всё-таки, — ритуал есть ритуал! — постучал воблой по колену. Потом погнул рыбину во все стороны. Послышался характерный треск. Чешуя на рыбе встопорщилась, как иглы рассерженного дикобраза и осталась в этом положении.
