— Скажите, пожалуйста, — тихо попросил Фридрих. — Вы, похоже, знаете всех преступников в городе. Вы можете их арестовать?
— Шесть часов, — ответил майор Феликс.
— Простите?
— Если придёт приказ, в любое время дня и любое время года, то все известные нам рэкетиры, сутенёры, наркоторговцы, одним словом, все уголовные преступники, вне зависимости от их нынешнего социального статуса, через шесть часов будут находиться в хорошо охраняемом месте.
— А кто отдаёт приказ?
— Тот, кто никогда его не отдаст. Потому что много имеет взамен. Как говорит Виталий, это ваш будущий водитель, — демократия есть диктатура денег. Эксплуатация бомжей, нищих, проституток, торговля наркотиками, всё такое прочее — это очень денежное занятие. И оно кому-то выгодно. На всём этом кто-то делает деньги. Как и на войне в Чечне. Кому-то выгодно, чтобы всё это продолжалось.
У нас с полковником есть свой культовый фильм. «Новые центурионы». Как сказал его герой, делай свой долг на пять процентов и будь счастлив, что делаешь хоть это. И культовая книга. «Крёстный отец». Этот мир против нас, так что держись за свою семью…
Вы меня понимаете, геноссе Фридрих?
— Яволь, — ответил тот, немного подумав. И добавил: — Яволь, майн фюрер.
Переговоры с Виталием, новым водителем и дальним родственником майора Феликса, прошли быстро, в благожелательной обстановке и при взаимном интересе сторон. Тут же, не сходя с места, ударили по рукам. А на следующее утро Виталий заехал за Фридрихом, они погрузили трап, носилки и верёвку в небольшой грузовичок-фургон, размерами немного побольше первых двух труповозов, и стали ждать звонка.
Первый звонок прозвучал рано, молодой настойчивый голос дал заказ на частный извоз трупа и назвал адрес. Прибыв по указанному адресу, — старый район города из частных деревянных домов, — Фридрих вышел из кабины грузовичка и с любопытством огляделся. В таких местах он ещё не был. Воздушная линия жёлтых труб центрального газоснабжения. Деревянные заборы. Первый этаж домов каменный, второй — деревянный. Полное ощущение провала во времени. Не то в двадцатый век, не то в девятнадцатый…
Из-за кряжистого, разлапистого дерева вышел человек в головной повязке, старой кожаной куртке, порыжевшей от времени, и широких чёрных брюках, заправленных в высокие кроссовки. Лицо человека украшали солнцезащитные очки. Хотя погода не соответствовала. Небо тучками подёрнулось. Какое там солнце, — того гляди дождь пойдёт!
