Браслеты? Даффи явно уделяла Филиппу Оделлу больше внимания, чем показывала.
– Как насчет сержанта Вулмера? – спросила я. – Он тоже здесь?
– Конечно, да, – ответила Фели. – Дитер помог ему пробраться сквозь сугробы.
– Дитер? Он вернулся?
– Он подумывает стать полицейским инспектором, – сказала Даффи. – Ему сказали, что без него они бы не добрались до Букшоу.
– А как насчет Неда? – поинтересовалась я, охваченная внезапной мыслью. – И Карла?
У Фели больше обожателей, чем ухажеров у жены Одиссея Пенелопы, – мне больше нравится слово «обожатели», чем «ухажеры», и все они по странной прихоти судьбы оказались в Букшоу в одно и то же время.
Нед… Дитер… Карл… Детектив-сержант Грейвс… Каждый из них без ума от моей дурочки-сестры.
Сколько времени пройдет, прежде чем они передерутся из-за нее?
– Нед и Карл вызвались добровольцами на расчистку переднего двора. Викарий организовал снегоочистительные мероприятия.
– Но зачем? – спросила я.
Смысла в этом не было. Если все дороги закрыты, какой смысл расчищать дорогу перед парадной дверью?
– Потому что, – сказал голос тетушки Фелисити за моей спиной, – хорошо известен тот факт, что, когда несколько мужчин оказываются запертыми в замкнутом пространстве более чем на час, они начинают представлять угрозу обществу. Чтобы избежать недоразумений, их надо заставить выйти на улицу и с помощью труда избавить от животных устремлений.
Я улыбнулась при мысли о том, как Банни Спирлинг и викарий берут лопаты, чтобы избавиться от животных устремлений, но придержала язык за зубами. Интересно, слышала ли тетушка Фелисити о Филлис Уиверн?
– Кроме того, – добавила она, – чтобы увезти останки, нужен катафалк. Вряд ли они смогут уволочь ее отсюда на нартах.
Что ответило на мой вопрос. И вызвало еще один.
Лестница из лаборатории – узкая и крутая. Никто не был здесь много лет, подумала я, кроме меня.
Наверху дверь открывается на крышу – или, по крайней мере, должна открываться на крышу. Я сражалась с засовом, пока он неожиданно не подался, прищемив мне пальцы. Но теперь не открывалась дверь, вероятно, заваленная с той стороны снежным сугробом. Я уперлась в нее плечом и толкнула.
С тем особенным ворчанием, которое производит снег, когда не хочет сдвигаться с места, дверь нехотя сдвинулась на дюйм.
Мне оказывают сопротивление миллионы крошечных кристаллов, знала я, но сила их химических связей огромна. Если бы мы все могли быть снегом, подумала я, как бы счастливы мы были!
