– Я слышала.
Ее спокойствие начинало раздражать его.
– Поэтому я не нуждаюсь…
– Люк, не указывай мне, что я должна чувствовать, – ткнула пальцем ему в грудь Бет. – Ты любил Джино. И тебе не хватает его. Ты хоть знаешь, что я готова была бы отдать, чтобы иметь такую семью, как у тебя?
– Они не святые, – нахмурился Люк.
– А кто святой? По крайней мере, они любят тебя.
– Ты не понимаешь, – грустно покачал головой он.
– Их позор, твой позор. Я права? – Судя по выражению его лица, Бет поняла, что задела его за живое. – Думаешь, что если задвинешь подальше свое неуместное чувство вины, то будет легче справиться с ним? Будь Джино живым, ты бы все равно оказался под следствием. И тебя все равно отстранили бы от дела. Ничего бы не изменилось. Неужели, по-твоему, Джино хотел бы, чтобы ты изводил себя самоосуждением? – продолжила Бет более мягко. – И не нужно брать на себя вину, которую приписывают самому Джино. Невозможно выполнять свою работу, если не уважаешь свои собственные решения. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
– Как у тебя получается? – подозрительно спросил Люк.
– Что именно?
– В точности знать то, что… – отвернулся он.
– Что ты думаешь? – улыбнулась Бет. – Могу заверить тебя, что по сравнению со мной, ты почти не знаешь, что такое чувство вины. Не казни себя. Поделись своими переживаниями с Розой.
– Чтобы она возненавидела меня? – фыркнул Люк.
– Такого никогда не случится, потому что она любит тебя.
Люк смотрел прямо перед собой, погрузившись в раздумья.
Бет залюбовалась его профилем, его полными губами и четко очерченным носом. Под напускным безразличием Люка скрывалась ранимость, которая взывала к сердцу Бет так громко, что ей хотелось обнять его и никогда не отпускать.
– Ты можешь доверять мне.
Люк молча допил остатки вина, позволив заявлению Бет тяжело повиснуть в воздухе.
– Все осталось в прошлом, – сказал он, но его глаза говорили другое.
Бет потянулась и мягко коснулась его руки.
Их взгляды встретились, и Бет увидела в его глазах столько боли, что у нее перехватило дыхание.
– Знаешь, иногда бывает, что все возвращается назад.
– Ты имеешь в виду Джино?
– Габриэллу, – глухо ответил Люк. – Есть ли что-то, что я мог бы сказать или сделать по-другому? Что могло бы остановить ее. Нам было по восемнадцать, когда она забеременела. Однажды я пришел домой и обнаружил их двоих… Ребенку тогда исполнилось шесть месяцев. Сначала она лишила жизни его, а потом покончила с собой. – Он опустил глаза в пол. Его губы дрожали.
