пообещать мне, что они не наткнутся случайно на меня с Сарой.
Я был с ней в Красной Луне так много раз, что мне не нужно было заглядывать в
комнаты, чтобы знать, что там происходило.
В Красной Комнате один мужчина хлестал плеткой обнаженную женщину, а второй
капал ей на грудь горячий воск от свечи.
В Белой Комнате мужчина погружал руку по запястье в распластанную на столе
женщину.
В Розовой Комнате я мельком увидел трех женщин, удовлетворяющих одного
мужчину.
18
Перевод подготовлен специально для группы http://vk.com/beautiful_bastard_club Толстый ковер заглушал мои шаги. Здесь, в отличие от Красной Луны, окошки,
глядящие внутрь комнат, были меньше, но их было больше. Это давало ощущение, будто
ты наблюдаешь разные сцены через разные окошки: другой взгляд на одно и то же
зрелище - стандартный вуайяристский тариф.
За последние несколько месяцев я узнал, что исполнители —смелые и движимые
фетишистскими наклонностями —редко изображали что-то большее, чем красочное, но
безэмоциональное совокупление. И это было превосходно: по словам Джонни,
большинство постоянных посетителей просто хотели видеть исключительный секс, штуки, которые не показывают по телевизору и —на деле —в их собственной спальне.
Но было несколько нам не известных посетителей, которые приходили по средам, чтобы понаблюдать за нами с Сарой. Наши ночи в этом месте были превыше каких бы то
ни было обязательств, будь то работа, друзья или семья. Красная Луна позволяла нам
выражать то, в чем мы оба нуждались. За последние месяцы мы полностью приняли наш
общий эксгибиционистский фетиш, обсуждая его после часами в ее или моей постели.
Когда я подошел к комнате, за ней еще никто не наблюдал, так что я мог
проскользнуть внутрь незамеченным. Как я и думал, дверь в Зеленую Комнату была не
заперта. Никто из здешних посетителей, кроме меня, не осмелился бы повернуть
случайную дверную ручку в одном из клубов Джонни.
Это была маленькая комнатка, как и другие, в которой не было ничего, кроме двух
реквизитов: обыкновенного металлического стула и стола. Отсутствие убранства означало, что все мое внимание —и внимание наблюдателей из коридора —будет приковано к
обнаженной женщине, в настоящее время склонившейся на столе.
Ее глаза были завязаны. Изгиб ее идеальной попки возвышался над столом. Ее
позвоночник был прямым и расслабленным. Когда за мной захлопнулась дверь, она
закусила губу, и я увидел, как по ее телу пробежала дрожь.
— Это я, лепесточек.
