Но сильнее всего, как это ни парадоксально, меня раздражало моё собственное поведение и состояние. Это было совершенно отвратительное ощущение, которое сложно передать словами. Умом я понимал, что веду себя совершенно неадекватно, но ничего не мог с этим поделать. Бессилие, окончательное и всеобъемлющее. По ощущением это было похоже на состояние, когда пытаешься решить какую-то слишком сложную задачу, и чувствуешь, что тебе чисто физически не хватает сил и способностей.
Оставалось только надеяться, что это мерзкое состояние пройдёт.
— Ты связь не проверял? А то у меня не работает, — пожаловалась Яра, стаскивая шлем и устраиваясь на своём месте.
— Проверял, не работает, — ответил я, расстёгивая ворот костюма. Последние несколько часов он невероятно раздражал. Да, честно говоря, вообще всё раздражало; поэтому я решил позволить себе хотя бы такую мелочь.
— Ладно, сейчас с орбиты ещё попробуем. О! Смотри-ка, а радары работают. Ну, уже хорошо, я наш корабль вижу. Сейчас запеленгуем, и минут через сорок будем на месте, — сообщила Яроника. И, что-то там пощёлкав, устроилась у меня на плече поудобней, щекоча шею дыханием.
Мысли с раздражения сразу переключились в другую область, и я не сумел отказать себе в удовольствии приобнять женщину, притягивая к себе поближе. Та же, вместо того, чтобы сделать вид, что ничего не происходит, или опять ответить как-нибудь рефлекторно, подалась вперёд, прижимаясь ко мне всем телом и нежно касаясь губами шеи. Я даже растерялся от неожиданности, а Яра тем временем перебралась к горлу и ключицам, прихватывая кожу губами и осторожно поглаживая языком.
— Ты что делаешь? — уточнил я. — Это хулиганство.
— Ну… а сам не догадываешься? — со смешком отозвалась она. — Лететь не меньше получаса. Впрочем, если ты предпочитаешь спать, не буду тебя отвлекать, — спокойно пожав плечами, она попыталась откатиться в сторону. Так её кто пустил, ага…
Беззастенчиво пользуясь собственным превосходством в массе и физической силе, я подмял хулиганку под себя. Она улыбалась, хитро и соблазнительно; даже если я и думал о неуместности подобного поведения, то при виде этой улыбки все здравые мысли из головы выветрились окончательно и бесповоротно.
А потом… сложно сказать, что на нас нахлынуло. Если пресловутое «воздействие» странного существа, называвшего себя «разумной планетой», и было, то было оно совершенно незначительным на фоне всего прочего. Скорее, свою роль сыграло и нервное напряжение последних часов, искавшее выход, и располагавшая к интиму обстановка тесной одноместной шлюпки, и прежние впечатления и размышления: Яроника мне с самого начала показалась весьма привлекательной, и глупо отрицать, что думал я о ней в подобном ключе довольно часто.
