— Я говорю о ней правду. Мне она была больше старшей сестрой, чем матерью, да и характер у неё был тот ещё. Лундра была чем-то похожа на тебя или Птеру: такая же решительная авантюристка, только гораздо более шумная и бесшабашная. Она даже погибла, разбившись на гравилёте, и по результатам экспертизы причиной этой смерти стало превышение скорости почти в три раза.
— Подожди, но ты же сказал тогда Кверру… — озадаченно уставилась на меня Яра.
Ну, всё. Кончилась нормальная беседа. Сейчас меня опять назовут сволочью и покинут, громко хлопнув дверью.
— Я дословно сказал ему, что тяжело, поднявшись на следующий день после Пути К Трону, хоронить мать. Что он или ты подумал в связи с этим — ваше дело. Если он действительно начал винить себя в её смерти — это его выбор. И тот факт, что он даже не спросил, как именно она умерла, тоже его выбор, — решив сразу расставить все точки, в лоб сообщил я.
Однако, Яроника почему-то не спешила со мной ругаться; только смотрела со странно-задумчивым выражением лица.
— Я теперь понимаю, почему Кверр так бесится при общении с тобой, — усмехнулась она в конце концов. — Переносить воспитательные методы места службы на младшего брата — это всё-таки жестоко. Непонятно только, почему до него ещё не дошло? Он же тоже прошёл эту школу.
— Потому что я пытаюсь воспитывать его с детства, а с этими методами он познакомился значительно позже, — пояснил я. Реакция Яры оказалась сюрпризом; впрочем, приятным сюрпризом. Люблю ошибаться в людях в худшую сторону: всегда приятней обнаружить, что некто оказывается лучше, чем ты ожидал, чем наоборот.
— Кар, а что такое Путь К Трону? — полюбопытствовала она.
— Наказание, — пожав плечами, ответил я. — Исторически восходящее к Суду Духов, родившемуся в тёмный период колонизации. Я, честно говоря, не уверен, что на Сестре имеются аналоги.
— Это я знаю, мне больше любопытен процесс. Я натыкалась на упоминания об этом, но почему-то никогда не было подробностей, и даже никаких воспоминаний очевидцев.
— Потому что те, кто это пережил, очень не любят его вспоминать, — я вновь пожал плечами. — Да и ничего особо примечательного в нём нет. Это просто пытка; ладно, не просто, очень продуманная и долгая, не только физическая, но и психологическая, и моральная. Фактически, человека всеми силами пытаются сломать. Окажешься недостаточно крепок в вере в собственную правоту и собственное желание выжить — умрёшь или сойдёшь с ума. Ничего особо экзотического там нет, сплошной учебник, — я усмехнулся. — У вас же, насколько я знаю, теория пыток тоже входила в программу?
