Впрочем, намного лучше соображать я не стал. Они всё ещё сидели рядом, он всё ещё держал её за руку, и она не спешила что-то изменять. В мою сторону даже не смотрела.
Профессор что-то говорил о принципах взаимоотношений с заповедными цивилизациями, о том, насколько немного они о подобных знают, насколько осторожно подходят к изучению, и — в общих чертах, — о том, что именно они хотят узнать от нас.
Я не мог его слушать: все мои силы были направлены на то, чтобы держать себя в руках. Это было отвратительно непрофессионально, я презирал себя за это, ненавидел попеременно себя и Яронику, мысленно ругал себя и весь окружающий мир последними словами, но — увы, толку было немного. Мне просто не хватало воли и самообладания. Это был тот самый предельный вес, который я физически был неспособен поднять, как ни напрягался. Максимум, что я мог, — до последнего держать себя в руках и не давать ярости выплеснуться наружу. Пожалуй, последний раз со мной такое было как раз тогда, когда я пытался вытащить младшего из той дыры, в которую он себя загнал: бешенство и бессилие до помрачения сознания.
Не помню, сколько это продолжалось. Кажется, часа полтора, но за точную цифру я не был готов поручиться. Главное, я всё-таки сдержался, что было небольшим (честно говоря, очень небольшим) поводом для гордости, а потом нас всех закрутила суета прибытия.
Перед глазами, не откладываясь в памяти, сменяли друг друга лица. Вполне обыкновенные, ничем не отличающиеся от тех же уроженцев Брата, лица землян. Какие-то чиновники, какие-то учёные, какие-то бессмысленные речи. Самое главное, Сергей больше не маячил неотвязно рядом с Яроникой, вынужденный заниматься собственными обязанностями, и я в связи с этим обстоятельством мог хоть немного подумать.
Одно было ясно: так дальше нельзя. Потому что это сейчас у нас суета и какие-то перемещения, а потом… я ведь точно не сдержусь в какой-то момент. Если он наш охранник, то он постоянно будет поблизости, а конфликт с местным офицером и, наверное, неплохим в сущности человеком был нам всем ни к чему. Даже если он окажется сильнее, или если я окажусь достаточно в себе, чтобы не убивать.
Выход я в итоге видел только один. Вернее, их было несколько, но этот был самый разумный и самый правильный, если сделать скидку на то, что именно его я старался всячески избежать: честно и прямо поговорить с Ярой. И чем скорее, тем лучше. Наверное, если я буду знать, что не имею никакого права претендовать на эту женщину, мне станет легче. Хочется в это верить…
