— Можем мы осмотреть его комнату? — спросил Богданов.
— Конечно. Саша, пройдите сами, я посижу немного, возраст, знаете ли.
— Тебя, похоже, здесь хорошо знают, — заметил Игорь, идя вслед за Богдановым вглубь квартиры.
— Давно знакомы. Заходи, — велел тот, толкнув дверь в комнату.
Комната Аркадия представляла собой обычное жилище консервативного студента последнего курса. Письменный стол был завален книгами, на небрежно заправленной постели валялась гитара, а стены и дверцы стенного шкафа украшали плакаты с рок группой «Рамштайн», «Агата Кристи» и портрет Эйнштейна с высунутым языком.
— Давненько я здесь не был, — озираясь, заметил Богданов. — Что скажешь?
— Ничего, — осмотревшись, решил Игорь. — Учится человек, и вон, на гитаре тренькает.
Богданов тем временем подошел к компьютеру и просмотрел диски. На подставках, по системе, понятной одному хозяину, находились музыкальные записи, игры, расширенные курсы профильных предметов и одна аудиокнига.
— «Собачье сердце», — торжественно прочитал название Богданов. — Ну, кто бы сомневался.
Он поставил диск на место, и прошел к кровати. По идее, знак, если он тут имелся, должен был находиться на неприметном месте, но в пределах видимости. Оставалось найти это место.
Игорь взял гитару и внимательно ее осмотрел.
— Дорогая вещь, и явно захватанная, видишь, как между порожков стерто? — солидно проговорил он.
Богданов, не обратив внимания на его слова, подошел к стене и нащупал гвоздь, вбитый в ногах кровати.
— Стало быть, теперь он ее сюда вешает. Дай сюда гитару.
Знак обнаружился внутри, нарисованный поверх наклейки производителя. Полицейские переглянулись и призадумались. Тут и обсуждать ничего не требовалось, и так понятно, чтобы нарисовать этот знак, надо было не просто пробраться в дом, а еще спокойно сесть, снять струны, нарисовать, затем поставить струны на место, да еще более-менее настроить инструмент.
— Может Ирочка? — с последней надеждой спросил Игорь.
В задумчивости почесав щеку, Богданов прикинул так и эдак, и слегка хлопнул Игорь по затылку.
— Издеваешься? Девчонка головой слаба, где ей такое изобразить. Но мы можем сделать вывод, что рисовал человек, не знавший, что Аркадий сущностью не является.
— Чего ж тогда ему поплохело как и Коврову?
— Совпадение, — предположил Богданов. — Или переутомился, у него ж бзик на красном дипломе. Идем, падаван.
Ярослав Викторович все еще злоупотреблял коньяком. На его немой вопрос Богданов только руками развел.
