— Представительские апартаменты. Выложилась по-крупному… — Оценила она обстановку старой московской квартиры — с мебелью пятидесятых годов из матового красного дерева, стенами книжных полок и обилием уютных настольных ламп в стиле «сталинского ампира» и совсем дореволюционного происхождения.
— Ну, что ты! Эта квартира досталась мне от деда — выдающегося историка тоталитаризма совсем бесплатно. И стоит почти полностью «законсервированной» более полувека. Мы живем здесь уже десять лет и ничего не меняем, кроме каких-то бытовых мелочей… Библиотека отличная, и вся эта рухлядь мне в общем-то нравится. Но санузел в полном запустении и кухонная мебель финского производства пятидесятых годов, по-моему, не переживет очередной реставрации.
Мы уселись в мягкие бархатные кресла, изрядно продавленные, но этим и симпатичные. Я метнула на журнальный столик приготовленные деликатесы фрукты, орешки, прозрачно нарезанный ноздрястый сыр и подкатила тележку с напитками и посудой.
— Что будем пить?
— Извини, я прямо с работы. Кинь на сковородку котлетку какую-нибудь, если не трудно. А я пока доложу обстановку. — Галина сняла пиджак из плотного набивного шелка и привычным жестом поправила лохматую стрижку а ля «Лиз Тейлор». Макияж у нее, как всегда, отличался изощренностью и безупречностью. Просто не верилось, что каждое утро эта деловитая дама вырисовывает на своем скуластом лице целое живописное полотно с богатой палитрой теней и пудр, а узкие глаза удлиняет к вискам, как на японской маске. Непонятное усердие, если учесть массивные очки в золотой оправе.
— Так вот, тебе пора возвращаться. Алевтина уже почти ушла — её сманили в американскую фармакологическую компанию. Главным будет Филипок, он тебя с распростертыми объятиями встретит.
Я поставила перед Галиной прибор и большую тарелку со свиной отбивной на ребрышке — из спец. заначки Сергея — большого любителя этого вреднейшего блюда.
— Пока подожду… Не в этом дело, Галь. Сейчас совсем другие проблемы на повестке моего унылого дня… Ой, я забыла, ты не мусульманка?
Галя насмешливо глянула на меня из-под очков.
— Я гедонистка. А ты — известная мазохистка — мастерица создавать проблемы. Вижу, что не от радости меня свистнула. Выкладывай, как на духу муж подружку завел или, может, дружка? — Она сосредоточенно занялась отбивной.
— Ситуация куда интересней. — Я долго рассказывала о стамбульском происшествии.
Надо отдать должное Галине — даже в паузы она не вклинивалась с вопросами. Хорошо усвоила, что надо дать возможность пациенту вымучить свои откровения самостоятельно, — так сказать, родить их в муках. И я старалась излагать как можно точнее, переходя от эмоций к профессиональным формулировкам.
