— Вы сомневаетесь, что ваш собеседник придет? — Понял по-своему мою задумчивость Никита.
— Не совсем уверена. Он будет искать у проходной вас, поскольку хорошо знает по телеэкрану. А в этой шапке не каждый сумеет распознать…
— Да ну её к черту! — Никита сунул колпак с помпоном в карман. — Это подарок — от шотландских пастухов. А вас, как я понимаю, одевает лично Карден?
— Не следите за передачами своих коллег о моде. Это не в стиле Кардена. — Я повернулась, демонстрируя классическую простоту тончайшей дубленки серебристого цвета, спускающейся почти до пят — то есть до толстых каблучков серых лаковых сапожек.
Длинные вещи ужасно неудобны в машине, но я постеснялась одевать один из моих шикарных меховых жакетов. Да и слишком уж прибедняться — до кожаной куртки или пальто — не хотелось. К тому же, дубленка с капюшоном, что в такую погоду как раз кстати.
— Выглядите классно. Больше подходите, правда, для передачи Шолохова или Троицкого, но будем считать, что и мне повезло — доктор-психолог с внешностью кинозвезды… Пойду, гляну у проходной. как его? Юлий Викторович? — Никита скрылся за стеклянной дверью, а я задрала голову возвышающаяся надо мной громада башни словно неслась куда-то навстречу снежному бурану.
— Знакомьтесь, Слава, это Юлий Вартанов. Его уже на проходной хотели арестовать. Он рвался ко мне в студию.
Мы застыли, с недоумением приглядываясь друг к другу.
— Я предлагаю, друзья, перекусить в Какашке. Хлебнем кофейку с пирожным. Собачья погода… — Почувствовав замешательство, Олег тараторил без умолку. — Видите ли, на той стороны проспекта жила-была во времена застоя общественная уборная. Ну, такая, типа сортир для М и Ж… Частная инициатива превратила это санитарно-гигиеническое учреждение в пункт общественного питания. И очень удачно. Пока у нас в Останкино с буфетами дело не наладилось, все сотрудники ТВ паслись в Какашке. Теперь уже ходим по привычке. Привязанность, ностальгические воспоминания и название, родившееся в народной фантазии, по душе пришлось.
Юлий оказался высоким блондином утонченно-скандинавского типа. Не викинг, а мечтательный северный принц. Он застенчиво сутулился, так, что длинные, влажные от снега пряди падали вдоль бледных худых щек. Без шапки и курточка кое-какая — джинса на «рыбьем меху». Но когда он вскидывал голову, поднимая глубокие, пристально глядящие синие глаза, первое, что приходило в голову, была мысль о неуместной в этом пространстве и времени утонченности. Такие лица теперь «не носят». Их можно увидеть на фотографиях прошлого века, запечатлевших представителей «вырождающейся аристократии». Я вообще не могла отделаться от впечатления, что говорила по телефону совсем с другим человеком. В этом молчаливом парне не было и тени развязности и гаерства, которыми он «блистал» в своих телефонных признаниях.
