Я знаю, взрослые каракурты погибли все до единого еще в конце лета — начале осени, оставив потомство в коконах. Таков порядок их жизни. Но где же коконы? Мы уже немало побродили по холмам пустыни и еще ничего не нашли. Может, в сусличьих норах? Но туда не заберешься.
— Смотрите! — зовет меня издалека Маркел, показывая себе под ноги. — Что за черная кучка копошится?
Он понял, что меня интересует все живое, и в меру своих возможностей старается показать свои находки.
— Молодец, Маркел! Да это не просто кучка. Это как раз то, что нам нужно, — каракуртята! Видишь, собрались вместе!
На сухой былинке, на общей сплетенной паутинке — не менее сотни крошечных черных малюток с ярко-белыми пятнышками на круглом брюшке. Они застыли, не шевелятся: греются на солнце. От их скопления тянется к кусту паутинная дорожка. Там, оказывается, находятся закрытые оплывшей землей и присыпанные мусором пять крупных коконов. Здесь было логовище «черной вдовы». Среди грязи можно разглядеть остатки панцирей трупиков кобылок и разных жуков. Так вот что, оказывается, происходит! Сейчас наступило время, когда паучки выбираются из своих зимних жилищ наверх, на волю, к горячему солнцу.
— Бедные паучки! — замечает Маркел. — Как им теперь придется ночью. В коконе-то теплее.
— А ты посмотри, как они себя ведут. Когда мы их нашли, кучка была плотной, паучки прижимались друг к другу. Сейчас сильнее пригрело, и они стали расползаться в стороны, чтобы не перегреться. А в коконе, наверное, жарко.
Маленькие аэронавты
По темным скоплениям мы легко находим старые логовища пауков. Они большей частью не видны, закрыты оплывшей от зимних дождей землей. Я радуюсь, что коконов каракуртов сколько угодно и можно, не спуская с них глаз, изучать, что там происходит.
Теперь у нас масса дел, и несколько дней пролетает незаметно. Что же происходит с паучками? Они беспокойно копошатся в коконе. Самые энергичные подбираются к его стенкам, теребя твердую оболочку. Вот появляется маленький просвет, сквозь который уже проникают лучи сияющего весеннего дня. У образовавшегося отверстия царит необыкновенное оживление. Поочередно, сменяя друг друга, паучки, смачивая слюной, мочалят и грызут края образовавшейся дырочки. По-видимому, их слюна, или скорее всего отрыгнутый наружу желудочный сок растворяет прочные нити кокона.
Через крошечную брешь видно, как в темноте кокона поблескивают точечки многочисленных глаз. Отверстие увеличивается. Вот наружу показались передние ноги первого смельчака. За ними высунулась головогрудь. Еще усилие — и пленник на свободе, стремительно бежит вверх, к свету, к солнцу, протягивая на ходу блестящую паутинку. За первым паучком выскакивают другие, спешат по следу-паутинке, проложенному смельчаком. Вскоре невдалеке от кокона на общей паутинке паучки собираются тесной дружной кучкой. В сверкающем солнцем незнакомом мире они как бы боятся расстаться друг с другом, а так как в каждом логовище несколько коконов, то кучки вырастают и становятся большими.
