Институт всегда был и остается закрытой организацией. Чтобы попасть внутрь через хорошо охраняемые ворота, нужно предъявить документы и подождать, пока военнослужащий c автоматом Калашникова досмотрит вашу машину. Только тогда вас пропустят к внутренним воротам, которые не откроются до тех пор, пока не закроются внешние{22}.
В СССР Курчатовский институт имел особый статус и пользовался исключительными привилегиями. Его сотрудники были в авангарде советской оборонной программы. Помимо атомной бомбы, местные ученые работали и над другими, не менее важными военными проектами, от атомных подлодок до лазерного оружия. КГБ не просто контролировал деятельность института – по выражению Евгения Велихова, руководившего институтом с 1988-го по 2008-й, КГБ был «одним из <его> акционеров»{23}. Но при этом сотрудники пользовались большей свободой, чем обычные советские граждане, – их выпускали за границу, а руководство института умело пользовалось тем обстоятельством, что власти высоко ценили их деятельность и отчаянно в них нуждались. Курчатовский институт требовал к себе особого отношения и получал его.
В ноябре 1966 года более шестисот человек, в основном начинающих физиков, собралось в институтском клубе, Курчатовском Доме культуры, чтобы встретиться с Солженицыным, быстро набирающим популярность писателем. Первое же его опубликованное произведение – напечатанная в журнале «Новый мир» в 1962 году повесть «Один день Ивана Денисовича» – стало сенсацией: в нем честно и открыто рассказывалось, как жили люди в сталинских лагерях.
Солженицына пригласил Велихов, в то время заместитель директора института, известный своими широкими взглядами и уже побывавший в США. Для Солженицына это было первое публичное выступление. «Все прошло хорошо, – вспоминал Велихов. – Он рассказал свою историю о том, как оказался в лагере»{24}. А еще прочитал отрывки из неопубликованного романа «Раковый корпус», который надеялся провести через советскую цензуру, но так и не провел. Он также читал отрывок из «В круге первом», романа о Марфинской шарашке. Рукопись последнего в 1965 году конфисковал КГБ, и чтение его вслух было поступком очень смелым, причем не только для гостя, но и для принимающей стороны. По словам Велихова, коллективу Солженицын понравился. Позже, в 1970-м, Солженицыну дадут Нобелевскую премию по литературе, а еще через четыре года его лишат советского гражданства и выгонят из страны. Но это не заставит Курчатовский институт изменить себе и прекратить организовывать встречи с писателями-диссидентами.
