Цветы тянутся к солнцу | страница 7
— Давай-ка лезь, сестренка, под шубу, а то замерзнешь совсем, — добрым басом сказал этот великан, посадил Газизу рядом с собой и прикрыл широкой полой овчинной шубы.
Сразу стало теплее, но Газиза все еще дрожала мелкой дрожью и тихонько стучала зубами.
— Ты скажи мне, Исхак, что этих ребятишек сюда несет? — сказал другой мужчина, сидевший рядом, с улыбкой глянув на Газизу. — Сидели бы дома, на печке.
— Нынче и печки-то не больно греют, — ответил Исхак. — А хоть бы и топили, зачем им дома сидеть? Пусть своими глазами посмотрят, как мы власть у буржуев отбираем. Вырастут — детям своим расскажут. А нас-то уж тогда не будет. Так я говорю, сестренка?
— Та-ак, — пролепетала Газиза, еле шевеля замерзшими губами.
Вдруг над толпой грянуло «Ур-ра».
Сначала издалека донесся неясный рокот. Этот рокот, катившийся над головами людей, точно вихрь, приближаясь, становился все явственнее, потом четкий грохочущий звук пронесся над вагонами, умчался дальше, потом как бы ударился об Услонские горы и снова вернулся могучим эхом.
Кто-то совсем рядом с вагоном крикнул:
— Долой войну!
— Вся власть Советам! — донеслось с другой стороны, и тут же, новой волной, прокатилось над лугом могучее «Ура».
Мужчина, пригревший Газизу, сорвал с головы шапку, замахал ею и тоже закричал «Ура». И Газиза закричала своим тоненьким голоском. И Матали с Совенком тоже махали руками и во всю глотку кричали «Ура».
Потом голоса как-то разом умолкли, и такая тишина воцарилась над толпой, что казалось, будто люди не дышат даже. Вытянув шеи, все ждали чего-то, и вдруг, рассекая тишину, вдали раздался голос:
— Товарищи…
— Это Ершов говорит, — сказал мужчина и привстал немного, вглядываясь вперед. — Правильно, Ершов, — удовлетворенно добавил он, садясь на место и заботливо укрывая Газизу.
Газиза старалась услышать, что говорит этот Ершов, но всего не услышала и не разобрала. Ершов стоял далеко, да и шуба мешала, а вылезать на холод не хотелось. Ветер, дующий с Волги, доносил только отдельные слова.
— …Готовы ли вы к этому?.. Волны революции… Что сейчас должны делать солдаты?.. Земля крестьянам…
А вот то, о чем заговорили здесь, на крыше вагона, когда Ершов кончил свою речь, Газиза услышала от слова до слова.
— Вот ведь выходит, и офицер офицеру рознь, — проговорил сосед. — Одни солдатскую кровь пьют, а сами жиреют, как клопы. Уж я-то насмотрелся. Два года в окопах провалялся. Знаю я этих собак. А этот, гляди-ка ты. Про него говорят, что он и сам за таких, как мы, терпел.
