Впрочем, об этом Галие горевать не приходится. Гулять ее все равно пускают не часто, и обо всем, что творится за стенами дома, узнает она из разговоров, которые ведут за столом мама и сестры.
Больше всего новостей слышит Галия вечерами, когда вся семья ужинает при свете семилинейной лампы.
Тут узнала она о том, что свергли царя, что скоро война кончится. Мама очень обрадовалась, тогда и Галия всю ночь не спала, все ждала: когда же она кончится, эта война. Еще бы не радоваться! Ведь если кончится война, значит, и папа придет домой… Потом тут же узнали они с мамой, что война так и не кончилась. Новое правительство — так сестры говорили — объявило, что, пока не победят Германию, конца войне не будет.
А потом пошел слух, что сын бая Гильметдина, офицер, который учился в Петербурге, хочет свое, татарское государство устроить. Побить всех неверных, всех русских, чтобы одни татары остались на земле.
— Не знаю, дочки, — сказала тогда мама, — может, и хорошо свое-то государство. Да ведь это сколько крови нужно пролить… Это же хуже войны… А вот слышала я другой разговор: есть такие люди, большевиками их зовут. Эти так говорят: нам все равно, хоть ты татарин, хоть русский, был бы рабочий человек. Соберемся, говорят, все вместе, навалимся на богачей, отберем у них и землю, и фабрики, все богатство отберем и разделим, чтобы все бедняки были сыты. И войну, говорят, сразу кончим. Вот это, видно, хорошие люди. Да только кто знает, может, это тоже зря болтают?
Вот и вчера вечером мама опять про большевиков вспомнила.
— Правда, — сказала она, — есть эти большевики-то. Скоро народ собирать будут, пойдут войной на баев…
«Вот бы посмотреть на большевиков, — подумала Галия и глянула в окошко. — Может быть, уже пришли эти большевики. Вдруг там большевик стоит?»
Но там, за окном, она увидела Матали, посиневшего от холода.
Галия даже глазам не поверила сперва. Ну что ему тут делать в такую рань? Она пригляделась. Нет, Матали. Он самый. Бросив миску и нож, Галия кинулась к двери.
— Матали, что с тобой? — крикнула она, дернув за рукав окоченевшего мальчика. — Заболел ты, что ли?
— Не-е-ет, — ответил Матали, стуча зубами.
— Тетка Сабира тебя побила?
— Вчера, — прошептал Матали, — ушел я от нее.
— И ночевал здесь?
— Нет, на вокзале…
— А ел чего?
— А я не ел…
— Ну что же ты стоишь тогда? Пойдем к нам, — сказала Галия, быстро перебирая в уме, чем бы сейчас накормить товарища? Горбушку хлеба они вчера съели, картошка еще не сварилась…
