– Вообще, – деликатно начал я, – меня интересует русская литература.
Она перестала пыхтеть, подняла на меня взгляд.
– Девятнадцатый век, – продолжил я. – Лев Толстой, Достоевский…
Мне показалось, что она насупилась. Библиотекарша не пользовалась косметикой, на щеках у нее белел пушок, как на наших виргинских персиках.
– Тургенев… – на всякий случай добавил я.
Она вдруг заулыбалась, с грохотом задвинула ящик.
– Я без ума от русской литературы… – интимно произнесла библиотекарша и заморгала светлыми глазами, я испугался, что она заплачет.
Информация Расти оказалась достоверной уже наполовину – он уверял, что библиотекарша помешана на «этих русских книжках про любовь, где в конце все друг друга убивают». Сведения о том, что мисс Маккой – девственница, я решил игнорировать и оставить целиком на совести Расти.
– «Анна Каренина»… – произнес я с умильным лицом, какое, на мой взгляд, должно быть у любителя русских романов.
– О-о-о… – Библиотекарша будто засветилась изнутри и стала почти привлекательной.
Я почувствовал себя мерзавцем. Телефон, ради которого я пришел, стоял на углу ее стола. Он был красен, как грех, и я старался на него не смотреть. Мисс Маккой улыбнулась, подняла пухлые руки.
– Да и бес с ним, с формуляром. Потом как-нибудь… У меня читателей – три с половиной человека, да и те читают дребедень садовую: как победить огуречную тлю или заморить капустных гусениц.
Я сочувственно кивнул.
– А на языке оригинала у вас Толстого нет? – невинно поинтересовался я.
Минут через сорок библиотекарша ушла домой обедать, я получил разрешение пользоваться телефоном, забирать домой книги или читать тут – за тесной партой в темной комнате, которую мисс Маккой почему-то называла читальным залом. Я захлопнул «Идиота» в кошмарном английском переводе, перебрался в клеенчатое кресло. Придвинул телефон.
– Да! – рявкнул в трубку Ригли.
– Капитан, это…
Я не успел договорить.
– Ты что, новости не смотришь? – возмущенно перебил он. – У нас пять трупов и куча раненных.
– Где? – не понял я.
– Где-где! – капитан нецензурно выругался. – На базе!
– У нас? В Виргинии?
– Помнишь майора Наджиба, медика? Психолога из третьего вспомогательного?
Я вспомнил бритого молчуна с крепким загорелым затылком.
– Вернулся из Афгана на прошлой неделе… Входил в комиссию, разбирались с инцидентом с этой школой, нашим кто-то неверные координаты дал – то ли по ошибке, то ли… А сегодня утром в офицерской кофейне… – капитан прервался и что-то зло крикнул в сторону. – Четыре офицера и один из персонала… вернее, одна… девчонка эта, конопатая, не помню, как ее, Ронни, Конни?
