— Что попрошу? — удивилась Лада. Всмотрелась в его лицо и рассмеялась, поняв. — Это вы, богачи, все на деньги меряете, а мы люд простой, темный, мы за доброе дело и спасибо примем.
— Что ж… Спасибо, — чуть склонил голову главный. Лада улыбнулась.
— Да не за что. Счастливого пути! — она развернулась и, напевая что-то сама себе, пошла по дороге к своей деревне. Сзади послышался удаляющийся топот коней, уходящий влево от нее. «В Красную поехали, — кивнула девушка сама себе. — Правильно, их там и примут, как положено, и спросят, как они привыкли». Она улыбнулась своей догадке и быстрее прежнего, веселее зашагала по дороге, благо по-девичьи короткая юбка ей это позволяла.
Вдруг чья-то ладонь легла на ручку ее корзинки рядом с ее ладошкой, подхватила ее, словно пытаясь вырвать. Лада взвизгнула от неожиданности и вцепилась в корзинку обеими руками, удерживая. Несколько секунд борьбы — и девушка замерла в изумлении: нападавшим оказался недавний путник, главный среди троих.
— Испугалась, что ли? — уголками губ улыбнулся он, глядя на нее сверху вниз. Лада от изумления только и смогла, что кивнуть. Путник взвесил на ладони корзинку. — Тяжелая у тебя поклажа, не для женских рук.
— А что ты тут делаешь? — удивленно спросила Лада, ненавязчиво забирая у него корзинку. — Твои-то уехали вроде, а ты как же?
— А я решил, что нечего молодой девушке идти по темному лесу незнамо сколько одной, — ответил он. Лада только головой покачала.
— Чудной ты, — улыбнулась она. — Что же, ты проводить меня решил? В родном лесу по родной дороге — ты, чужой да незнакомый?
— Почему нет? — пожал плечами он. — Чужой — пожалуй, да. А быть незнакомым могу перестать, едва назовусь. Сонэр.
— Лада, — кивнула девушка. Повернулась и двинулась дальше по дороге. — Ну, провожай, коли хочешь, только обратно тебе пешком идти придется.
— Пройдусь, — откликнулся Сонэр.
Дальше они шли молча. Лада предпочитала не завязывать разговор, а Сонэр молчал, словно о чем-то задумавшись. Девушка не чувствовала от него никакой угрозы или опасности; странно, но он казался ей совсем своим, с которым и впрямь можно пройтись в лесу, не опасаясь за свою жизнь или честь. Поэтому вскоре она и вовсе забыла о его существовании, начала что-то напевать, поправлять листочки на корзинке и думать, как все-таки хорошо, когда остаешься одна в доме. Делать можно — что душе угодно, благо семья у нее была для своей деревни зажиточная, а все хозяйство, за которым нужно было присматривать — коровы, например, — отец свез на ярмарку еще вчера, не для продажи, а на показ, похвастаться. Сегодня уехали и старшие брат с сестрой, так что Лада вовсе осталась одна. Вернуться они обещали завтра к вечеру, чем ее несказанно порадовали: если бы они не вернулись, Лада не смогла бы пойти на праздник Первой Июльской ночи — традиционный в их деревне праздник, куда пускали только девушек, вошедших в брачный возраст. Ладе только-только стукнуло семнадцать, и она должна была пойти туда в первый раз. Впрочем, на всю ночь она оставаться там не собиралась, у нее на эту ночь были назначены еще более важные дела…
