В те дни для каждого кандидата был подготовлен отдельный ящик для бюллетеней. Большинство негров не могли прочитать надписи на ящиках, но были в состоянии распознать, какой именно из ящиков принадлежит республиканцам, по месту его расположения в ряду других урн для голосования. Когда вокруг урн собрались толпы негритянского населения, люди Хамптона начали стрелять в воздух. В сумятице ящики для бюллетеней Хамптона и Чемберлена поменяли местами. Негры ринулись к урнам, чтобы проголосовать как можно скорее, и в результате многие из них бросили свои бюллетени в ящик Хамптона.
Во время следующих выборов, когда мне было примерно десять лет, отца не было дома. Он то ли ездил по делам, то ли принимал участие в очередной политической кампании, или и то и другое вместе. Ведь после политических гонок для доктора всегда было много работы. Вдруг около дома послышался какой-то грохот. Мама встревожилась и сказала, чтобы мы с Гарти взяли свои ружья.
Мы схватились за оружие: одностволку и заряжавшуюся с дульной части двустволку. Мама сказала, чтобы мы зарядили ружья и заняли позиции на втором этаже на балконе.
– Только не стреляйте, – предупредила она, – пока я не скажу.
Мы стояли там с бешено колотящимся сердцем, каждый сжимал в руках ружьё длиной почти в собственный рост и наблюдал, как улицу начинает заполнять толпа цветных. Напившись дешёвого виски, они держали путь на избирательный участок или на митинг.
Я смутно помню то, что произошло потом. Помню только, как какой-то негр упал за деревья. Внезапно все бросились бежать. Мы бросились вниз, чтобы посмотреть, что случилось. Его голова оказалась разрублена, будто топором. Мама принесла воды и перевязала рану. Я не знаю, что случилось с тем человеком, но вряд ли с такой раной на голове он мог выжить. Подобные потери случались не так редко, и пострадавшими были в основном негры.
Я не поддерживал мотивы, которые заставили моего отца стать членом клана. Это членство вовсе не свидетельствует о его любви к насилию или жестокости натуры. Однажды отца позвали к смертному одру одного из тех южан, кто поддерживал новую политику. Прибыв в тот дом, отец заметил, что никто из друзей или родственников не удосужился посетить умирающего. Ему было очень печально видеть, «какими бесчувственными и жестокими друг к другу стали люди из-за политических распрей».
У отца никогда не было предубеждения против негров, как не было претензий к северянам. Во всех крайностях он обвинял обе стороны, не сумевшие поступить достаточно мудро и мирно решить свои споры. Он считал Авраама Линкольна великим человеком, который, если бы остался в живых, смог бы вновь объединить страну.
