/
>4 часа. Общенія съ частными жителями нѣтъ. Только разъ въ недѣлю къ проволочному загражденію на полъчаса допускаются прачки, которымъ путемъ перебрасыванія черезъ проволоку, отдается бѣлье въ мойку, но уже осмотрѣнное нѣмецкими солдатами. Кромѣ того, одинъ разъ въ недѣлю приходилъ нѣмецъ-портной, принимавшій заказы.
Покупать можно было только въ лагерной кантинѣ, гдѣ на товары была обязательная надбавка не менѣе 25 %. Эта надбавка дѣлается даже тогда, когда въ видѣ исключенія разрѣшается что-либо купить прямо въ городѣ. Сперва въ лавкѣ продавали нѣмцы и брали совершенно произвольныя цѣны. Мало того, нѣмецкая администрація заявила, что кантина и столованіе офицеровъ даютъ такіе убытки, что для покрытія ихъ необходимо конфисковать всѣ собственныя деньги офицеровъ. Тогда офицеры добились того, что сами стали продавать въ лавкѣ и вести торговыя книги, причемъ оказалось, что кантина не только не даетъ убытка, но еще около 2.000 марокъ въ мѣсяцъ прибыли, которую нѣмцы хотѣли себѣ присвоить, равно какъ остатки суммъ отъ продовольствія офицеровъ. Всего такихъ суммъ за 4–5 мѣсяцевъ собралось до 20.000 марокъ. Только послѣ жалобы испанскому посланнику и начальнику корпуснаго округа въ Бреславлѣ генералу фонъ-Трескову, намъ удалось добиться разрѣшенія расходовать эти суммы на улучшеніе быта офицеровъ.
Германскіе офицеры сравнительно рѣдко показываются въ лагерѣ, а всѣмъ распоряжаются фельдфебели и другіе нижніе чины, которые часто, особенно въ началѣ войны, позволяли себѣ безобразно-грубое обращеніе. Напримѣръ, одинъ фельдфебель, являясь на повѣрку съ сигарой въ зубахъ, замѣтивъ, что одинъ офицеръ тоже закурилъ, закричалъ, что вырветъ у него изо рта папиросу вмѣстѣ съ усами. Если офицеры случайно, по разсѣянности, близко подходили къ часовымъ, то рисковали получить ударъ штыкомъ или прикладомъ. Въ концѣ 1914 года или въ началѣ 1915 былъ одинъ комендантъ, фамилію я забылъ, который вѣчно пилъ, иногда пьяный пріѣзжалъ верхомъ на повѣрку, врывался на лошади въ толпу офицеровъ и ругательски ругалъ ихъ. Съ трудомъ удалось добиться замѣны его. Вообще личность коменданта играла громадную роль.
Пища сначала была изъ рукъ вонъ плоха и до офицеровъ доходила развѣ только половина изъ продуктовъ, положенныхъ по раскладкѣ, утвержденной нѣмецкимъ военнымъ министерствомъ, и офицерамъ стоило громаднаго труда и настойчивости, чтобы взять столованіе въ свои руки.
«Настоящихъ денегъ въ лагеряхъ на рукахъ имѣть не дозволялось, подъ страхомъ преданія суду и конфискаціи денегъ. Намъ выдавались особенныя лагерныя боны, которыя внѣ лагеря не имѣли никакой цѣны. Сдѣлано это было, якобы, для затрудненія подкупа и побѣговъ, на самомъ же дѣлѣ, чтобы ничего помимо кантины купить нельзя было. Было установлено правило, чтобы больше 20 марокъ въ недѣлю на руки не выдавалось, что было сверхъ этого, записывалось на книжку. Какъ я уже упомянулъ выше, нѣмцы часто безъ объясненія причинъ конфисковали полностью, или частью собственныя деньги офицеровъ, хранившіяся по книжкамъ. Въ лагеряхъ, такъ же, какъ и на форту, нѣмцы устроили цѣлую систему шпіонажа и пропаганды.
