/
>3 получаемаго ими жалованія, то прапорщикъ нашелъ гораздо болѣе остроумнымъ получать полностью жалованіе и находиться въ нашемъ обществѣ. Такъ какъ гной продолжалъ выдѣляться, то я рѣшилъ приступить къ операціи тутъ же въ комнатѣ съ импровизированными инструментами. Я досталъ кусокъ проволоки, пинцетъ, ножъ, зубные щипцы, случайно сохранившіеся у одного изъ врачей, шприцъ и новокаинъ, приготовилъ всё это согласно правиламъ асептики и при первомъ же зондированіи на глубинѣ двухъ-трехъ сантиметровъ къ своему счастью и еще къ большему счастью больного натолкнулся на косточку, которую и удалилъ безъ всякаго труда, не расширяя даже свищевого хода. Свищъ послѣ этого быстро закрылся. Ясно, что если бы нѣмецкій врачъ, даже если бы онъ не былъ хирургъ, а просто человѣкъ мало-мальски добросовѣстно относящійся къ своему дѣлу, попробовалъ бы прозондировать свищъ, то онъ не могъ бы не натолкнуться на эту самую косточку и съ такою же легкостью удалилъ бы ее простымъ пинцетомъ. Но этого не было сдѣлано. Прапорщика продержали болѣе полумѣсяца въ лазаретѣ, вычли у него изъ содержанія двѣ трети и заставили его заплатить около 20 марокъ за переѣздъ его изъ лагеря въ городъ и обратно.
Въ лагерѣ Штральзундѣ не только офицеры, но и мы, врачи, не имѣли права выходить за проволочный заборъ. Мы имѣли право гулять только внутри лагеря, нѣмцы же на всякой свободной площадкѣ земли старались развести огородъ и главнымъ образомъ картофель, такъ что дорожки, по которымъ мы гуляли, проходили мимо этихъ маленькихъ картофельныхъ полей. Для удобренія почвы нѣмцы обильно поливали эти огороды экскрементами изъ лагерныхъ клозетовъ, а потому вонь стояла невыносимая и намъ все время приходилось дышать этимъ отравленнымъ воздухомъ.
Весьма подробное, обстоятельное и интересное описаніе попаданія въ плѣнъ, всевозможныхъ мытарствъ по этапамъ и офицерскимъ лагерямъ я нашелъ въ рукописи вернувшагося изъ плѣна инвалида, командира 4-й батареи, 63 артиллерійской бригады, подполковника А. В. Лисынова. Привожу выдержки изъ этой рукописи.
Коснувшись условій паденія крѣпости Ново-Георгіевскъ, описавъ картину боевой обстановки, при которой самъ авторъ рукописи попалъ въ плѣнъ, весь израненный, онъ переходитъ дальше къ описанію траспортировки раненыхъ плѣнныхъ офицеровъ изъ крѣпости вглубь Германіи.
«Въ серединѣ сентября (1915 года) нѣмцы объявили, что госпиталь крѣпости нуженъ имъ для своихъ раненыхъ, а насъ всѣхъ эвакуируютъ въ Германію. Насъ осмотрѣлъ нѣмецкій гарнизонный врачъ Зейфертъ. Когда я попросилъ его оставить меня въ госпиталѣ, пока рана моя не заживетъ и я нѣсколько не окрѣпну, онъ мнѣ отвѣтилъ: «Васъ отправятъ въ германскій лазаретъ, гдѣ за вами будетъ отличный уходъ». Я выразилъ сомнѣніе. Онъ обидѣлся и сказалъ: «Мы, нѣмцы, народъ культурный и несчастіе у насъ вызываетъ только состраданіе. Могу васъ увѣрить, что васъ прямо отправятъ въ германскій лазаретъ, гдѣ за вами будетъ медицинскій уходъ гораздо лучше, чѣмъ здѣсь, а затѣмъ васъ, какъ почти слѣпого, вѣроятно, скоро эвакуируютъ въ Россію».
