Достопочтенная Эмилия только вздохнула.
Лесли и Кандида стояли в вестибюле вагона и курили. Мимо них проносились зеленые склоны Аллермура.
— Как красиво, — воскликнула Кандида.
— Это еще ничего. Только подождите Корнуэльса — там большие черные утесы над морем, с маленькими рыбачьими деревушками из серого камня. — Ему надоело говорить о ландшафтах. — У нас, — сказал он, — есть чудесное поле для гольфа около Динсуля. Вы, конечно, играете?
— Немножко, — признала Кандида.
— Вам в Корнуэльсе очень понравится. Вы знаете, очень существенно, чтобы вам понравилось.
— Почему? — спросила Кандида.
Своим ответом Лесли оправдал предсказание Джеральда. Он обнял Кандиду Норинг и поцеловал ее в угол рта. Кандида оттолкнула его, тяжело дыша. Она была больше удивлена тем, что ей это было приятно, чем поведением Лесли. Смеясь, она сказала:
— Хорошо, что я не сообщила вам, что играю в теннис и катаюсь на лодке! Что бы тогда случилось? Идемте обратно к вашей тетке.
Когда они все вернулись в купе, Лесли жертвенно предложил взять мальчика с собой в другое отделение, чтобы Кандида могла спокойно побеседовать с Эмилией.
— Мужское влияние может быть ему только полезно, — сказал он.
Но справиться с мальчиком оказалось не так легко. Джеральд в другом отделении тотчас же начал царапать брильянтом по стеклу.
— Послушайте, кондуктор может быть недоволен, — сказал Лесли. — Вы тут нацарапали совсем нехорошее слово.
Джелальд откинулся на сидении и стал напевать песенку про «Большого злого волка».
Полчаса прослушав такое пение, Лесли воскликнул:
— Не могли ли бы вы переменить напев?
— Убирайтесь к черту, — ответил Джеральд. — Впрочем, я замолчу, если вы на следующей остановке купите мне ячменный сахар.
— Ладно, — сказал Реверсон. На следующей станции он купил Джеральду коробку слабительных пилюль Магльса в шоколадной оболочке. Мальчик засунул сразу несколько штук в рот и стал их жадно жевать.
— Вы любите эту дылду Норинг, — вдруг сказал Джеральд.
— Прошу вас говорить почтительно про мисс Норинг, или я так вас изобью, что вы и в две недели этого не забудете!
— Попробуйте! — сказал Джеральд. — Мой отец раз меня высек, и я показал ему. Держу пари, он дорого бы дал за то, чтобы никогда меня пальцем не тронул.
Достопочтенная Эмилия и Кандида в это время мирно разговаривали. Эмилия рассказывала про свой любимый замок Динсуль.
— Он будет принадлежать Лесли, когда я умру, — сказала она. — Имение неделимо. Жаль, что ваш первый вечер у нас будет испорчен присутствием этого ужасного ребенка.
