Курт, перекинув через руку пальто, остановился около рослого американца. У того на оголенной по локоть руке стучало около десятка разнокалиберных часов. Он громко зазывал покупателей, и резкий голос его выделялся в шуме толкучки. Курт засмотрелся на него. Вдруг кто-то тронул Курта за руку, он обернулся. Рядом стоял чуть ниже его ростом плохо одетый мужчина. Щупая пальцами материал пальто, он спросил:
— Продаете? — глаза его быстро обежали серо-синий мундир бывшей германской армии, в который был одет Курт.
— Меняю, — ответил Курт и тихо добавил: — На продукты.
— Жаль. Я, пожалуй, мог бы его купить, мне нужно пальто, — он оглянулся по сторонам, понизил голос до шепота: — Скоро зима, а вернулся я в шинелишке…
— У меня это тоже не лишнее, а что сделаешь? — спросил Курт.
— Я-то, понимаете, в плену был… Вам не довелось? — быстро взглянул в лицо Курту. — Похоже был.
— Пришлось… в России.
— Вот как? А я у англичан. В Египте попал, — потом, будто еще колеблясь, он снял с руки Курта пальто. Примерил. Осмотрев себя в пальто, сказал: — Возьму, пожалуй. Что просите?
Курт назвал, что бы он хотел получить. Покупатель, шевеля губами, вполголоса занялся подсчетами, потом быстро сказал:
— Пожалуй, хватит. Обождите здесь, я принесу.
Курт остался один. Вокруг сновали люди, показывая вещи или продукты, называли цены, уходили. Потом появлялись новые, и все повторялось сначала. Курт уже потерял надежду дождаться своего покупателя, когда тот вынырнул из толпы с большим свертком под мышкой.
— Еле удалось достать, — шумно вздохнул он, передавая сверток. — Здесь все, что вы просили. — Накинув на плечи пальто, он посмотрел на Курта, который с голодным блеском в глазах осматривал масло и хлеб, и спросил: — Нам случайно домой не по пути?
Курт назвал свою улицу.
— О, так это мне по дороге. Пошли.
Они быстро выбрались из толпы.
— А что, пришлось в России поработать? — спросил новый знакомый. — В лагерях?
— Нет, не держали в лагерях, — ответил Курт. И от радости, что удачно обменял пальто, разговорился. — Еще до войны я начал изучать русский язык. Потом в России продолжал заниматься этим. Трудно было… мало кто из русских охотно разговаривал с нами. А в Донбассе мне посчастливилось достать хороший словарь. Тогда дело пошло быстрее. Попал в плен, работал переводчиком.
Продолжая рассказывать о своей жизни в Советском Союзе, Курт остановился против огромной груды щебня.
— Вот так и жил… А это мой дом, — указал он на дверь, ведшую в подземелье. — Зайдемте?
