Он очаровал ее, когда помог спуститься со сцены. Ева сразу же согласилась встретиться с ним на следующий день.
Но как же она ошибалась, думая, будто в ночной клуб Заккео привела сама судьба. Оказалось, он целенаправленно охотился за ней ради собственных корыстных целей.
«Боже, как же он, наверное, смеялся, когда ты с такой легкостью упала в его объятия!» – подумала она.
Ева высвободила руку:
– Да, я до сих пор пою. И не лезь в мою профессиональную жизнь. Я согласилась выбрать кольцо, подобрать мне гардероб, и я пообедала с тобой. Теперь я возвращаюсь в свою реальность.
Ева быстро прошла в свою комнату и переоделась в джинсы и свитер, надела пальто и толстый шарф. Взяв сумку, она проверила телефон: ни одного звонка.
От волнения у нее засосало под ложечкой.
Заккео сидел на диване в гостиной, разглядывая маленькую черную бархатную коробочку. Он пристально следил за Евой, и она чувствовала себя жертвой перед безжалостным хищником. Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Она смущенно смотрела, как Заккео закрыл коробочку и положил ее на журнальный столик.
– Можно мне попросить тебя поцеловать меня перед уходом на работу, дорогая моя? – насмешливо спросил он.
– Об этом не может быть и речи, – сказала она.
Заккео покачал головой:
– Ты обижаешь меня, Ева. Но я дождусь того времени, когда ты сама захочешь меня поцеловать.
– Тогда приготовься ждать вечно.
Заккео мерил шагами просторную гостиную, размышляя, не отправить ли еще одно сообщение на голосовую почту.
Он уже послал пять сообщений, но ни на одно из них Ева не удосужилась ответить. Уже почти два часа ночи, а она еще не вернулась домой. Пребывая в мрачном настроении, Заккео несколько раз порывался поехать в ночной клуб, где она работала.
Его настроение постепенно ухудшалось последние четыре часа после того, как он узнал, что затевает отец Евы. Оскар Пеннингтон пытался найти деньги, хотя и тщетно, потому что Заккео перекрыл ему все возможные пути. Заккео пришел в ярость оттого, что Пеннингтон с каждым часом становился все отчаяннее и предлагал продать все больше и больше площадей в «Шпиле», который ему больше не принадлежал. Думая об откровенном мошенничестве Пеннингтона, Заккео сжал кулаки и подошел к окну.
Из «Шпиля» открывался вид на мосты восточной и западной части Лондона. Заккео очень гордился тем, что ему удалось воплотить свою идею в жизнь с помощью опытных архитекторов.
Однако это здание не только олицетворяло его могущество, но и было символом его падения.
