«Интересно, — подумал я, — как человек превращается в бродягу? Что за поломка произошла в огромном механизме социальной помощи, из-за которой граждане Америки становятся нищими и ночуют под мостами?»
— Драно, — сказал бродяга и сунул в рот выловленный из моего супа кусочек моркови, покрупнее выбрал.
— Драно? — удивился Мордехай.
— Драно.
— А фамилия?
— Отсутствует. Для этого я слишком беден.
— Кто тебя так назвал?
— Мамочка.
— А сколько тебе было тогда лет?
— Около пяти.
— Но почему Драно?
— У нее был ребенок, который вечно орал и не давал нам спать. Ну и однажды я накормил его «Драно»,[7] — разъяснил бродяга, помешивая ложкой в моей тарелке.
Я не поверил ни единому слову из этой хорошо отрепетированной и умело поданной истории. Зато ее завороженно слушали окружающие. Драно наслаждался всеобщим вниманием.
— Что же было дальше? — невозмутимо спросил Мордехай.
— Ребенок помер.
— Но это был твой брат!
— Нет. Сестричка.
— Значит, ты убил собственную сестру?
— Зато потом мы спокойно спали по ночам.
Мордехай подмигнул мне, давая понять, что наслышался подобных баек предостаточно.
— Где ты живешь, Драно? — полюбопытствовал я.
— В Вашингтоне.
— Где твой дом? — уточнил Мордехай.
— Здесь, там… Много богатых дамочек, которым нравится мое общество.
Соседи Драно не выдержали: один фыркнул, другой заржал.
— А куда приходит твоя корреспонденция? — продолжил беседу Грин.
— На почту.
Было очевидно, что за словом в карман Драно не лезет.
Мы оставили его в покое.
Приготовив для добровольцев кофе, мисс Долли выключила плиту. Бродяги принялись устраиваться на ночь.
Мы сидели у стола, пили кофе и смотрели, как люди в полутьме сворачиваются калачиками на полу.
— Вы долго намерены пробыть здесь? — осведомился я.
— Трудно сказать. — Мордехай пожал плечами. — Сейчас тут около двухсот человек. Как правило, всегда что-нибудь да случается. Священник хотел, чтобы я остался.
— На всю ночь?
— Как обычно. А вы можете уйти, когда пожелаете.
Делить сон с присутствующими не входило в мои планы.
Но и покидать церковь в одиночку было боязно.
Белый человек за рулем дорогой машины в пятницу ночью на безлюдной улице весьма сомнительного квартала? Я был очень далек от мысли испытывать судьбу — пусть даже снегопад прекратился.
— У вас есть семья? — возобновил я разговор.
— Да. Жена работает секретаршей в министерстве труда. Три сына. Один в колледже, другой в армии. — Голос Мордехая дрогнул, и я не стал спрашивать о третьем. — Третьего мы потеряли десять лет назад. Его убили на улице.
