Через три секунды на панели радиооператора в соседней комнате вспыхнул зелёный огонёк. Перед ним была ярко освещённая цветная карта нижнего Манхэттена, и под ней появилось то же сообщение:
«Предположительно УПН, Манхэттен, район первый, участок седьмой, угол Орчард и Брум. РПМ (радиофицированные патрульные машины) А, В, В».
Сверившись с освещённой картой, диспетчер определил, что машина Б находится к месту происшествия ближе, чем машины А и В. Он нажал кнопку связи и бросил в микрофон:
— Дэвид‑7, Дэвид‑7. Проверить УПН на Орчард рядом с Брум. Проверить УПН на Орчард рядом с Брум. Выполняйте.
Патрульная машина «Дэвид» курсировала к северу от Аллен-стрит, которая определяла западную границу седьмого участка. Она тянулась вдоль железных перил по обочинам, садовым скамейкам и чахлым деревьям с закопчёнными листьями. Днём здесь сидели старики, стараясь урвать у растительности те немногие глотки свежего воздуха, которые прорывались сквозь клубы выхлопных газов. «Дэвид», «седан» бело-зелёной раскраски, на крыше которого помаргивали огоньки, напоминающие своими линзами вытаращенные глаза жука-плавунца, набрав скорость, повернул направо на Брум-стрит и остановился на углу Орчард.
Перекрёсток образовывали старые кирпичные многоквартирные дома в пять и шесть этажей. На стенах их лежала многолетняя грязь, под покровом которой дома были неотличимы друг от друга. Зелёная пожарная лестница, которой минуло уже несколько десятилетий, изгибаясь, как лоза плюща, спадала от квартиры к квартире. Брандмауэр соседнего здания был украшен десятифутовой рекламой женского белья. Выцветшая от времени женская фигура напоминала украшение на носу пиратской шхуны. Выходившие на улицы витрины предлагали развалы рубашек, маек, трусов и столового белья. Орчард и Брум ещё спали, но к девяти утра на тротуарах начнётся толчея покупателей. В субботу, соблюдая еврейский шабат, торговые точки не работали, но по воскресеньям этот район кишел продавцами и покупателями.
Оказавшись на Орчард, полицейские в машине огляделись. Они сразу же обратили внимание на группу из полудюжины мужчин и одной женщины, стоящих примерно в пятнадцати ярдах к югу от Брум-стрит. Патрульный Пит Диграсиа подвёл машину поближе и притёрся к обочине, автоматически отметив время, когда он увидел тело жертвы. Было 6:53 — стажёр Леви передал данные, полученные от неизвестного человека, ровно две минуты назад.
Пострадавшим был негр. Верхняя часть корпуса покоилась на тротуаре; левой рукой он обхватил основание столбика счётчика. Ноги безвольно, как у поломанной куклы, свисали с бордюра на проезжую часть улицы. На груди и вообще на передней части тела не было заметно никаких ранений, но под левым плечом была видна лужица крови. На нём была зелёная спортивная рубашка — с открытым воротом, мятая и пропотевшая — чёрные брюки, носки и лёгкие коричневые туфли. Диграсиа склонился над телом. Повёрнутая в сторону голова окоченела в этом положении и застывшие глаза смотрели прямо перед собой. Диграсиа прикинул, что человек убит совсем недавно.
