Как захватчики ни готовились к появлению в Фейрхилле, всего предусмотреть они не могли. Скотт Кроуфорд вызвал смятение в их среде, походя напомнив, что в почтовом ящике у дорожки, что отходит от Грейт-роуд, лежит воскресное издание «Нью-Йорк Таймс». Обычно Тим со Скоттом перед завтраком вытаскивали газету, но в это утро о ней все забыли. Когда Скотт уже ближе к полудню упомянул о почте, Стилу, прежде чем принять решение, пришлось посовещаться с Уиггинсом и Маршем. Договорились, что Скотт пойдёт к дороге один, таща за собой игрушечную тележку, в которой и доставит объёмистую газету. Стил превратил эту задачу в игру для мальчика. Скотту придётся выполнить секретное задание, объяснил он ему. Если он увидит кого-нибудь из знакомых или кто-то будет задавать ему вопросы, он не должен ни словом обмолвиться, что в доме гости. Скотт, польщённый оказанным ему доверием, охотно взялся выполнить задание — хотя не знал, что из зарослей вдоль дороги за ним будет наблюдать Марш. Тим пробежал заголовки воскресного номера с таким чувством, словно читает сообщения с другой планеты… Президент Рэндалл объявил… Мэр Феретти возражает… Губернатор Нью-Джерси Данзиг предлагает… Британия выступает против… Пекин возмущается… потребительские цены растут… Нью-йоркские «Метс» проиграли. Обычно Тим и Лиз проводили несколько часов за чтением воскресной «Таймс». Сегодня никто из них не мог углубиться в текст. Только Бен Стил внимательно изучал раздел новостей.
Температура поднялась до тридцати шести градусов, и Скотт с Холли стали хныкать, что хотят искупаться в бассейне. Компания, что отправилась к нему, состояла из Тима, Скотта, Холли и Бена Стила. По настоянию детей, Тим одолжил чёрному лидеру купальные трусы. Харви Марш стоял на страже около бассейна, рядом с Лиз, которая с разрешения Стила, расположившись под солнечным зонтиком, пила лимонад. Она всё ещё переживала разговор со Стилом и в то же время пыталась понять, куда делись Амброс с Уиггинсом. У неё стало входить в привычку отслеживать местопребывание каждого из захватчиков, словно это как-то могло помочь ей выработать правильную линию поведения. Она видела, как из задней двери библиотеки вышел Уиггинс с толстым томом в руках и, устроившись в тени клёна, стал переворачивать страницы.
По красной кожаной обложке Лиз поняла, что Уиггинс просматривает семейный фотоальбом. Её снова охватила волна возмущения. По какому праву этот чужак интересуется картинками интимной жизни Фейрхилла? Ни она, ни Тим не были любителями частых фотосъёмок. Отправляясь в отпуск, они чаще всего не брали с собой камеру и исключительно редко делали семейные снимки в компании друзей. Они предпочитали фотографировать быт дома, собирая снимки, которые доставят удовольствие Скотту и Холли, когда те подрастут. Альбом был полон сентиментальными воспоминаниями о младенчестве и детстве малышей. А некоторые из снимков, которые сейчас разглядывал Уиггинс, имели значение только для Лиз. Например, её изображения в тот период, когда она носила длинные волосы, чуть ли не до середины спины. Как-то у них с Тимом произошла размолвка, причину которой сейчас и не вспомнить и после примирения он её сфотографировал. До этого она поплакала и камера зафиксировала и следы обиды на лице, и облегчение, когда, помирившись, они обменялись поцелуями — или же она просто уступила? А теперь эти глубоко личные переживания стали предметом внимания чужого человека. Эта мысль привела её в ярость.
