— Вот это другое дело, — отозвался на его решимость из правого полушария Клаус. — Отошел от контузии, капитан? А то ты был невменяемый.
— Кто это говорит со мной? Откуда этот голос? Клаус, это ты? — Франц стукнул себя по лбу недоверчиво. Вдруг почудилось.
— Да. Это я, капитан. Ты меня уже вызывал, но ничего не помнишь. Ты что мне не рад?
— Я тебя узнал друг, — Франц улыбнулся и воспарил духом от такой новости. — Просто меня так тряхануло, что чуть богу душу не отдал. Временно забыл о тебе. А ты здесь, со мной. Конечно, я рад твоему появлению. Опять я стал двуликим и всесильным.
— Господин гауптман вам плохо? Вы бредите? — отозвался вдруг Криволапов.
— Нет, все хорошо, солдат. Отче наш прочитал мысленно, — голос Франца был более твердым и уверенным.
— А-а! Ну, так я докладываю.
— Докладывай, гефрайтер, я жду.
Криволапов с радостью вскочил с земли. Он в тайне боялся, что после сильнейшей контузии и личных переживаний его командир сойдет с ума. «Но вроде пронесло, командир батальона вновь тверд и рассудителен, правда еще плохо слышит.
— Докладывай сидя, танкист, только говори громче. Где мы и что снами произошло. Мне нужно принять решение.
— Слушаюсь, — торопливо ответил Криволапов и вновь присел у изголовья командира. — Это случилось к вечеру прошлого дня….
Мы подбили два русских танка, и бой затихал. Вы в это время, что-то кричали русскому сержанту, который держал на руках маленькую девочку. И тут раздался страшный взрыв. Русские начали обстреливать нас с тыла из орудий со стороны соседнего поселка. Это было для нас полной неожиданностью.
Взрывной волной от фугаса вас обоих разметало по сторонам. Я и ефрейтор Брайнер бросились к вам на помощь, несмотря на приказ лейтенанта немедленно уносить ноги. Вы были сильно контужены и находились без сознания. Кроме того осколком вам задело ногу. Было много крови.
— Подожди гефрайтер, — взволновано перебил ефрейтора Ольбрихт. — Девочка…, в руках у русского сержанта была девочка. Что с ней? Она жива?
— Да, девочка жива, господин гауптман, — с потаенной радостью ответил тот. — Жива. Ни царапинки. Ее прикрыл собой русский сержант. Выжил ли он сам, не знаю. Вас всех тряхануло основательно. А девочка жива. Собственными глазами видел, — вдруг не осознано пошел на обман Криволапов, чтобы угодить командиру. — Ее подхватила какая-то старуха и унесла домой. Только можно удивляться смелостью этой старухи. Откуда силы у нее взялись, под пулями подхватила девочку и понесла.
