Андре вслушался в бурю эмоций, поднявшуюся в ментале, и решил, что пора разруливать ситуацию.
… Ладно девушки, о таких высоких материях как ни будь потом поговорим.
Сейчас меня больше всего интересует, как нас встретят в лагере, и я думаю, что прийти туда нужно засветло.
… Наари тихо прошептала – если Высокая Госпожа скажет им, что не будет никого убивать, нам окажут гостеприимство.
«Библиотекарь» внимательно посмотрел сначала на одну, затем на другую …– Так, народ, съедаем то, что у нас осталось, и направляемся к табору.
…..
Когда подошли к лагерю, укромно расположенному на излучине мелкой заросшей местным рогозом речки, уже начало темнеть.
Андре покосился на «светлую», которая с нейтральным выражением лица подошла к стоящей на коленях группке людей, некоторое время помолчала, потом высокомерно произнесла – «…мир этому поселению…».
В ее ментале бушевала изрядная буря и немалую толику ее составляла жалость к самой себе и неприятие чего-то очень личного.
А вот «кузнечик», которая, несмотря на его возражения, вошла в табор одна и раньше них, наоборот, успокоилась и явно собиралась обустраиваться в маленькой хижине-шалаше, которую местные споро начали строить из нарезанного рогоза под сенью деревьев.
В таборе было примерно с десяток мужчин и чуть больше женщин. Детей не было видно, или их увели, куда ни будь, от греха подальше.
Все одеты в какую-то не то редкую ткань, не то тонкую рогожу.
Большая часть босиком, хотя у некоторых на ногах что-то вроде лаптей.
Худые, немытые лица, с явным ужасом поглядывающие на «светлую».
Легионер обратил внимание, что несмотря на нищету, глядящую из каждого угла, в таборе было чисто и не чувствовалось никаких неприятных запахов.
У входа в шалаш местные подготовили аккуратно обложенное камнем кострище и тощий мужичонка с жидкой, клочковатой растительностью на голове, непрерывно кланяясь, положил на камнях снизку с еще живой рыбой.
Легионер наклонился к «принцессе» и тихо спросил – Я не вижу в лагере никакого оружия, ну это и понятно – все попрятали, но я не вижу и ни каких выделанных шкур или чего ни будь связанного с охотой.
Кроме того, в лагере слишком чисто, как будто в нем не жили, и хотя площадки внутри него натоптанные, исходящих тропинок не видно.
«Светлая», думая о чем-то, о своем, отстраненно произнесла – Они живут из милости.
Нашей – но только до тех пор, пока они не слишком попадаются нам на глаза, тем более с оружием и местных сущностей, пока не начинают поганить все кругом.
