— Ладно! — согласился Вяйнё и схватился за плоскую бутылку, чувствуя, что теперь он безраздельно с Онни, что об отступлении не может быть и речи, что Онни уже ничто не остановит. Он сделал большой глоток, рот обожгло.
Со двора донесся взрыв смеха. Певец объявил в микрофон, что после следующего танца будет перерыв.
— Скоро он выйдет…
— Да. Но это будут его последние шаги. Доставай свою пушку.
Они вытащили оружие.
«Гаспар Арицага Эйбар» — военный кольт, массивный и квадратный, в его магазине помещаются девять патронов. Вяйнё опустил кольт, задев стволом кустики брусники, и сдержал участившееся вдруг дыхание.
Пистолет Онни — «FN» — назывался «Беби». Маленький, словно игрушечный, он выглядел на большой ладони смехотворно, но его легко носить и можно мгновенно спрятать. В сущности, «FN» принадлежал Вяйнё, а «Гаспар» — Онни, но на этот вечер они поменялись оружием: Кюести как-никак был отцом Вяйнё, а Онни он приходился только дядей.
Онни снял предохранитель. Вяйнё пришлось минутку пошарить, прежде чем он нашел шершавую собачку — потом и его оружие щелкнуло, тихо, словно что-то шепнуло. Они взвели курки заранее, едва только кончился асфальт — будто там проходила граница. Маленький пистолетик нежно сказал «тик-так», а «Гаспар» проронил металлическим голосом «клак-клак».
— Пошли!
Они пригнулись пониже и стали спускаться с холма. Мох пружинил под ногами, ветки брусничника цеплялись за голенища сапог, шум стал явственнее. Огни виднелись уже отчетливо, за стволами деревьев мелькнул белый торец дома.
— Манне все-таки попал за решетку, — неожиданно для себя шепнул Вяйнё, и ему показалось, что его голос зашуршал и задрожал, словно фольга.
— А что толку? Тюрьма белобрысых… Разве это наказание? Отсиживался там в безопасности. Для такого может быть только одно наказание…
— Но он умер…
— В постели. От страха. Он был трус — ты же знаешь, что он ударил Кюести сбоку, так что тот не успел защититься. И Фейя такой же, как его отец, — тоже убийца.
— Да… хотя он и не сам… но все-таки его отец…
Онни остановился и схватил Вяйнё за локоть.
— Ты вспомни Кюести! — почти крикнул он, и лоб его прорезали морщины. — Как он лежал на остановке автобуса, на грязной, затоптанной ногами остановке. Из груди била фонтаном кровь, прямо из сердца…
— Молчи, Онни! — выдохнул Вяйнё и почувствовал, как дрожит рука Онни; она так сжала его локоть, что стало больно.
— Рууса пыталась его поднять, да где ей, с ее-то силами… А белобрысые советуют: оставь, он же мертвый… Что они понимают — вот так, на земле! А один еще и смеется — мол, так и надо, поубивайте друг друга, по крайней мере избавимся от вас, нечистей. И это сделал Манне! А Фейя, сынок его, теперь танцует! Дьявольское отродье, он же убийца!
