Утро тянулось томительно медленно. Харьюнпя переписал начисто проект предварительного заключения, составленного Норри, попытался с помощью увеличительного стекла найти что-нибудь существенное на снимках, сделанных в квартире Континена, и в заключение выступил в роли понятого, когда Норри допрашивал подвыпивших мужиков, доставленных на место Тупала и Хярьконеном. Мужики, однако, ничего не знали и не могли сказать ничего путного даже после того, как Норри, пробормотав что-то себе под нос, предложил одному, наиболее страдавшему с похмелья, пачку «Бакарди».
Вторая половина дня и вечер прошли немного приятнее. Харьюнпя вместе с Тупала выползли наконец на свет божий: они прочесали квартал перед Пунавуоренкату, заходили с фотографией Континена в магазинчики и бары, опросили жителей дома, находившегося напротив, но не узнали ничего полезного. Они не встретили ни одного человека, который бы сказал, что видел Армаса Калеви Континена в прошлый понедельник, не говоря уже о мужчине и женщине, видимо деливших с ним компанию. Незадолго до девяти вечера они вернулись в отдел слегка разочарованные с одеревеневшими ногами.
После совещания, длившегося значительно дольше, чем предыдущие, работники отдела отправились по домам. Сообщение о смерти Континена было дано в «Илта-Саномат». Оно было коротким и деловым — информационное сообщение, в конце которого значилось:
«Полиция просит всех что-либо знающих об этом деле позвонить в уголовную полицию, отдел по борьбе с насилием над личностью, телефон 12-831 или 663, или в ближайший полицейский участок».
Однако не последовало ни одного звонка. На совещании Норри был немногословен и суров. Временами он надолго замолкал, пристально разглядывая крышку стола, поглаживал виски и стремительно взмахивал рукой.
В лифте Харьюнпя наблюдал за выражением лица Норри. Чуть опущенные уголки губ говорили о каком-то беспокойстве, неудовлетворенности. Харьюнпя хорошо понимал, что для озабоченности были веские основания. Такое редко случалось, чтобы убийство оставалось до конца «темным» делом, да и объем работ, выполненных по делу Континена, должен был бы дать результаты, хотя бы слабые намеки на личность преступников. Создавалось впечатление, что на какой-то стадии расследования была допущена промашка. Эта мысль сверлила мозг Харьюнпя, пока лифт спускал его вниз, — он не мог знать, что и все остальные думали примерно о том же. Однако никто не осмеливался сказать об этом вслух. Харьюнпя быстро шагал в направлении Катаянокка. Воздух был свежим, небо — безоблачным. Над Суоменлинна
