— Третья, — поправил его Змеев. — Пресса — это третья власть. Пятой пока ещё не придумали.
— Не так уж и важно! — Шаров махнул рукой, хотя по лицу было видно, что немного обиделся. — Важно то, что местное телевидение на ушах стоит, крича, что всех бедных журналистов в скором времени укокошат. Вот и нас призвали… Что вы скажете, Фёдор Андреевич?
— Вероятно, на убийцу влияют его несбывшиеся мечты, — сказал Следаков. — Плюс гипертрофированная зависть. Скорее всего, с детства убийца желал проявления к себе внимания со стороны публики, но… Что-то пошло не так. Возможно, провал на каком-нибудь конкурсе. Вероятнее всего, его освистали. И теперь, для свершения справедливости, он убивает тех, кто, по его мнению, пользуется успехом у толпы незаслуженно. Необязательно телевизионщики. Любой человек, чьё лицо часто мелькает на публике. Таких людей довольно много, всех мы защитить не сможем.
— Так что же нам делать? — спросил Змеев. — Искать всех тех, кого в детстве на утреннике закидали тухлыми яйцами?
— Мне в голову пришла одна идея, — произнёс майор. — Сейчас видеокамеры находятся чуть ли не на каждом шагу. Предлагаю проверить, не запечатлели ли они нашего Дикаря.
— Это мысль! — сказал Артём.
— А как мы его узнаем? — спросил Шаров. — Нет, я понимаю, что он с плевательной трубочкой будет выделяться из толпы, но ведь не более чем обычный курящий человек.
— А вот это, Виталик, и есть наша основная задача…
Через несколько часов вся интересующая сыщиков видеосъёмка была предоставлена их вниманию.
— Итак, у нас есть десять запечатлённых на камеру курящих человек, — подвёл итог Следаков. — Именно в районе жертвы. Троих отбрасываем, поскольку они передвигаются. Думаю, на ходу они бы не попали так точно в шею жертвы. Ещё трое смотрят в другую сторону. Итого у нас остаётся всего четверо подозреваемых. Но делать выводы пока рановато…
— А когда их можно будет делать? — поинтересовался Змеев.
— Боюсь, как бы не слишком поздно… — печально ответил майор.
* * *
Маленький мальчик стоял за кулисами возле большой сцены. Ему было всего двенадцать лет, и сегодня ему предстоял первый выход на сцену. Он должен был прочитать стишок и откланяться. Вот и всё, что ему предстояло сделать.
Мальчик никак не мог дождаться своего выхода. Текст просто отлетал от его зубов. Ему представлялись фанфары, трубящие в его честь и аплодисменты, несмолкаемые и долгие.
И вот, наконец, его час настал.
Мальчик вышел на сцену и принялся читать свой стих. Поначалу всё шло хорошо.
