— Ну все-все. Что ж, иди.
Напихал я в свой брезентово-зеленый рюкзак чего попало и спать завалился. Утро вечера мудренее.
Утром жена эдак загадочно пожелала мне успехов и ушла на работу с восьми ноль-ноль. Мне — к девяти, посидел еще немного, подхватил свой шарообразный рюкзак и зашагал степенно к ДОФу.
Смотрю — через пару домов стоит на дороге моя вчерашняя нимфа-искусительница, а рядом с ней, на скамейке — огромный рюкзак. Ну, думаю, опять чудеса начинаются, внимательно осматриваюсь по сторонам.
— Здрасьте…
— Здрасьте, — улыбается очаровательно, а у меня сознание помутилось, как у кочегара из матросской песни.
— Что же он у вас такой огромный? Помочь? — ну кто, скажите мне, кто прочь помочь красивой улыбающейся девушке, да еще удаль свою показать? А? То-то.
— Да, — говорит, — а то я собрала альпинистское снаряжение на всю группу, должен был подойти знакомый один, помочь донести, да что-то вот нет его… Скажите там, возле ДОФа, что я тут сижу, жду, пусть на машине подъедут…
— Это уже вызов, если не оскорбление. Я ж гиревик, чемпион ТОФ. Есть шанс отличиться, отыграться за провал в канализацию.
— Не доверяете?
— Да нет, просто он действительно очень тяжелый, килограмм пятьдесят.
«Ни хрена ж себе, — думаю, — золотое оно что ли, это снаряжение?» Но молчу об этом, а вслух говорю, что это не так уж и много, выдержат лямки?
— Выдержат, а вот вы? Вдруг упадете еще, — и глазки так опустила. Это намек на вчерашнее падение, ясно. Молча подседаю под рюкзак, надеваю лямки и легко встаю, даже слегка подбросил его и крякнул — показалось, что в рюкзаке тоже что-то крякнуло?..
— Ну, как?
— Вес взят, нормально! — радостно отвечаю, а в рюкзаке аж все шестьдесят четыре!
— Ну тогда пошли, только поосторожней…
Пошли. Для гиревика, который под двумя двухпудовками стоит десять минут, шестидесятичетырехкилограммовый (вот слово длинное, уф, еле выговорил!) рюкзак — не в тягость. Тем более что там гири нужно непрерывно толкать от груди вверх на прямые руки, а здесь весь груз равномерно распределен на плечах и пояснице, все так удобно… Идем. Молчим.
— А как вас зовут? — подает первой голос моя спутница.
Вот болван, надо же было самому первым представиться!
— Николя, — отвечаю совершенно по-идиотски. Это производит должный эффект.
— Хорошо, что не Дормидонт, — вмешивается внутренний голос. — А дальше?
— …именно так называли меня знакомые женщины в Париже, — как говорится, Остапа несло. — А вас как зовут?
— Таня, — с улыбкой отвечает. — И давно вы были в Париже?
