Но мы с другом нашли выход. Остановились у какого-то коммерческого ларька, вскрыли заначки и, не снижая боеготовности, по форме начали что? Правильно, пиво пить баночное. Ну, если вдруг начнется, то мы тут как тут, недалеко от лодок, сорок первый не повторится. Перекуриваем, по сторонам поглядываем, да разговоры говорим про то, какие мы подводники да разнесчастные. Вот я, к примеру, уже больше десяти лет на Камчатке, а кроме треугольника Морпорт-Аэропорт-Рыбачий ничего больше не видел, нигде не был и знаю о Камчатке ровно столько же, сколько какой-нибудь житель Астрахани. Обидно? Обидно. Начали уже собираться по домам…
— Глянь, туристка какая! — приятель говорит.
Точно. Ничего ж себе! Вах! Стройная, невысокая, загорелая, шорты из обрезанных джинсов, огромный рюкзак. Только рюкзак не наш — брезентовый желто-зеленый — а яркий, красочный, со всякими лямками, клапанами и кармашками. Сразу потянуло в поход. И ведь надо же, как назло, идет в мою сторону, на «Семь ветров». Налюбовавшись вдоволь видом сзади, решил обогнать да посмотреть вид спереди, убедиться, и если он будет соответствовать, то, может, даже… заговорить… о чем?
— Как пройти в библиотеку, придурок, — вмешивается внутренний голос, вечно ты страдаешь бесплодием идеи. Спроси, откуда такой рюкзак красивый. Спроси, куда она с ним идет… Ну! Действуй!
Решительно увеличиваю обороты, обгоняю и совершенно идиотски спрашиваю:
— Девушка, а девушка, а где такие красивые рюкзаки достают?
— Это мне муж с Палдисски привез, австрийский!
Муж — как ледяной душ. Интерес немного упал, но красоты не убавилось, а потому пытаюсь продолжить разговор.
— В поход, никак, собираетесь?
— Да (кокетливо так).
— И не тяжело с таким вот рюкзачищем? Или это для мужа?
— Да нет… рюкзак удобный. А муж в автономке.
Так-так… Интерес автоматически возрастает.
— А куда, если не секрет, собираетесь?
— Не секрет. На Вилючинский вулкан.
— Пешком?! С ума сошли. Это ж далеко!
— Нет, с турклубом «Трилиум» на ГАЗ-66 под вулкан, а наверх, естественно, пешком.
— Во здорово! Эх… давно мечтал куда-нибудь выбраться, да все никак, начинаю врать с пол-оборота.
— Понимаю. Я своего тоже не могу никуда вытащить — все служба, служба… Кстати, кажется, есть одно место. Свободное. Если есть желание попробуйте.
Я обалдеваю, ведь чувствовал — нельзя так рано уходить со службы. Но, видно, это судьба, а от нее не уйдешь и не спрячешься. Отдаюсь на волю судьбы и спрашиваю по-военному: время, место, форма одежды и какой иметь при себе шанцевый и иной инструмент.
