Ветер с налета пытался сорвать непривычные и неудобные фуражки, солеными брызгами то и дело обдавала волна, и в смысл произносимого на баке никто особенно не вникал. В мозгу все настойчивее и требовательнее звучало:
…Не скажет ни камень, ни крест, где легли
Во славу мы Русского Флага…
В носоглотке что-то непривычно першило. Наверно, это пыталась пробить себе дорогу скупая мужская слеза…
Из всех выступлений запомнился только крупный прокол мичмана Барышева: «…и вот, бездарное царское командование погнало советских моряков на убой к Цусиме, которыми командовали безграмотные реакционные офицеры…»
— Вот гаденыш, — мелькнуло в голове, — фиг с ними, с «советскими», но ведь не упустил, сука, угрызнуть пусть не советских, но офицеров…
Прокол заметили все, но никто даже глазом не моргнул. Не то место.
Застопорили ход. К левому борту поднесли венки. По трансляции наконец-то грянул «Варяг». «Варяг», под который военные моряки неизменно шли парадом по Красной Площади, наш старый, добрый, до предела запетый и затоптанный «Варяг»… Но здесь уместен был только он. Он звучал по корабельной трансляции убедительней самой сильной симфонии «живьем» в самом звучащем концертном зале! Море чувств и эмоций. В горле запершило еще больше, защемило глаза. Кто пальцами, кто кончиком платочка полезли в уголки глаз. При опускании венков все встали на одно колено. Здесь руки стали ближе к глазам, да и голову можно чуть опустить…
После минуты молчания встали, надели фуражки и разошлись. Вообще-то, минута растянулась до пяти, но и этого было мало. За эти мгновения в душе пронеслось столько мыслей и чувств, что говорить о чем-либо было неуместно не находилось и не хватало слов. Хотелось молчать и думать. Шло какое-то высшее общение на подсознательном, телепатическом уровне… Коллективное мышление?
Но жизнь — суета сует! — продолжалась. Надо было идти дальше во Владивосток. Прозвучала команда, дали ход…
А всеобщая минута молчания осталась позади, повиснув над скорбными волнами Цусимского пролива печальной мыслеформой чего-то уже свершившегося и непоправимого…
Ты уехала в знойные степи, я ушел на разведку в тайгу…
муз. Пахмутовой, сл. Добронравова
Конечно же, случайно. Ведь сама жизнь, по сути дела — это последовательное сочетание случайностей, постепенно переходящих в закономерности, то бишь в судьбу. По крайней мере, у нас, у россиян. Это у них там, на Западе (а теперь уж и на Востоке) все спланировано, все по дням расписано, по часам и минутам. Не люди, а часовые механизмы какие-то, не жизнь, а мучение — одна забота, как бы не опоздать. И они думают, что это Свобода. Ха! Это у нас свобода, потому что ширь, простор безграничный, раздолье, и никакие планы не действуют. Вот запланировали нам еврейские мудрецы коммунизм. А что вышло? Хрен с маслом. Потом спохватились, решили на рынок перевести. И что? Все тот же хрен, но уже без масла. И точно так же со всем спланированным.
