Сдобрили эти диалоги сдержанным соседским смехом, и Андрей тихо скрылся за дверью. А обидевшийся на изоляционные действия хозяйки Кузя сердито и шумно опять развернулся в своём затемнённом домике и подумал: мол, подождите… и у нас, попугаев, тоже так смеётся тот, кто это делает последним.
Наташа тем временем, даже не догадываясь о столь мозговых бурях Кузи, уединилась в комнате и продолжила учительскую подготовку к школе. Включила комп с принесённым фильмом, и попугай аж встрепенулся от дошедших до него бравурных звуков. Она сделала их тише и, усевшись поудобнее у монитора, начала внимательно смотреть нужные для неё киносцены. Когда они дошли до новогоднего бала у екатерининского вельможи в Петербурге, учительница остановила запись. Поправила очки почти на кончике своего миниатюрного носика и подумала: «Надо бы законспектировать хоть главные диалоги Наташи Ростовой и Андрея Болконского». И чуток прибавила громкости.
Пошёл самый кульминационный момент танцевальной встречи юной графини и перешагнувшего тридцатилетие князя. С утопающего в приглушённой музыке экрана, словно уже и в сердце прильнувшей к нему учительницы, также плавно полилась мелодия толстовского повествования. «едва он обнял этот тонкий, подвижный стан, – слышит теперь сквозь столетия жена простого таксиста, – и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино её прелести ударило ему в голову…» От этих, подобных самому изысканному корму и никогда прежде не доходивших до слуха почти волшебных слов затаил дыхание даже вздремнувший уже было попугай. Затемнённый в своей клетке, он тихо привстал и подумал: «Это ч-ч-ё же там моя хозяюшка делает… или, может, только хочет делать?» ещё несколько понятных только зрителю минут, и снова вздремнувшего Кузю словно ударило током находящейся рядом электророзетки. Теперь он напряг до самого попугайного предела свой слух и услышал тихий, идущий из каких-то для него неведомых человеческих глубин, разговор уже двух особей.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидел вас. Могу ли я надеяться? – донёсся до затемнённой клетки робкий голос почти соседского тембра.
– Да, да… Ах, я так счастлива! – с придыханием, похожим на хозяйкин, ответила она. И с лёгким хлопком поцеловала замолчавшего мужчину.
Попугай даже застеснялся такого хоть и отдалённого, но всё-таки как бы присутствия при этом. А когда услышал, что так ласково любезничают там, в соседней комнате, именно Андрей и Наташа, то едва не захлебнулся в собственных мыслях: «Так сосед-то, оказывается, не ушёл… с хозяйкой он… потому и платок накинула на мой роток!» Но голос подавать не стал, решил тщательно, как «оставшийся на хозяйстве», всё обдумать, взвесить и… под тяжестью столь эмоционального вечера таки уснул.
