По приезду в Журавичи, Акулину бросили в подвал. Но, когда в полицейской управе, появился офицер службы безопасности оберштурмфюрер СС Кранке, ее привели на первый допрос. Кранке вальяжно сидел за столом, а вокруг него сзади крутился начальник управления Кирилл Ястребцов.
-Эта она, господин оберштурмфюрер, мать партизана Дедушкина.
-Да? корошо. Отчшен корошо. — Гестаповец внимательно посмотрел на женщину. Поднялся из-за стола, обошел ее, разглядывая со всех сторон. В правой руке он держал стек, которым похлопывал себя по сапогу.
-Ви знайт, — Кранке остановился напротив женщины и приподнял стеком вверх ее подбородок,— мы можем вас повесит за укрывательств партызана,— он презрительно смотрел ей в глаза.
Акулина молчала, один ее глаз, левый, был опухший в кровоподтеках и закрыт. Правым, она в упор смотрела на оберштурмфюрера, что еще скажет ей фашист в черной форме. За время войны она познала простую истину. Надо больше молчать, пусть распыляются те, кому это надо. Так берегутся силы. Второе, бойся военных, одетых в черную форму, а это: гестаповцев и их прислужников , полицейских. Третье — попав к ним, не жди ничего хорошего.
— Если вы нам скажет, где ест партызаны,-продолжал на ломаном русском говорить немец,— или придет ваш сын добровольно, то мы вас отпустим домой к детям. Вашего сына мы не тронем. Он поедет Великий Германия на работы.Это великая честь для него. Сколько детей имеет Акулина?
-Пять.
-Пять?-удивился гестаповец.— Это есть корошо. Мать пятерых детей, это похвально. Подумайт о них. О их здоровье. Так, где ваш сын? — Он посмотрел на начальника полиции.
-Михаил Дедушкин, господин оберштурмфюрер.
-Микаэль Дэдушкин. Говори женщин.
-Я не знаю где мой сын. Он пропал в 41 году, больше я его не видела.
-Врет она, все врет, господин офицер, — громко произнес Аркадий, вступив, без разрешения в разговор и сделал один шаг вперед от двери. — Его видели наши люди в поселке. Видели и дали нам знать.
-Это прафда? Ба-бушка? — гестаповец еще раз обошел вокруг Акулины, разминая руки в перчатках.
-Не знаю я пан офицер, — выдавила сдавленно Акулина, сжавшись, поняв, что сейчас ее начнут бить.
И в тот момент, Кранке, белобрысый немец, лет тридцати, садистски, нанес ей удар 'хук справа', в голову.
Акулина отлетела в сторону и, падая, на пол, потеряла сознание. Гестаповец подтянул правую перчатку на руке и властно подошел к начальнику полиции. — Далше ваш черед господин Ястребовичш.
