За «Новиком», в строе фронта, отошли и все остальные миноносцы, став на якорь в некотором расстоянии от пролива.
Во время этих боев молодой командир «Новика» капитан 2-го ранга А.К. Пилкин вел себя так, что его предшественник, М.А. Беренс, мог быть вполне спокоен за боевую честь любимого корабля. Своей выдержкой и присутствием духа А.К. Пилкин невольно подчинял себе весь миноносец. Легко ориентируясь в обстановке, он как бы ловил маневры противника и противопоставлял им должные меры. Его советы сильно помогали адмиралу в руководстве боями.
Около 4 часов дня к борту «Новика» ошвартовался заградитель «Припять», который пришел с минами из Рогокюля для заграждения выхода с плеса в море. Команда «Припяти» была очень ненадежна, и потому возникло сомнение, что постановка заграждения будет удачна.
К вечеру погода стала портиться. Ветер сильно засвежел, и начало моросить. Еще засветло начальник дивизии приказал всем миноносцам перейти на якорное место на Шильдауском створе и только сам, на «Новике», остался на том же месте, чтобы лично отправить «Припять» на постановку. Когда же она, конвоируемая миноносцем «Разящий», вышла для выполнения операции, адмирал перешел тоже на Шильдауский створ, где и стал на якорь вместе с остальными миноносцами.
Приблизительно через полтора-два часа после этого было получено радио от «Разящего»: «Экспедиция не удалась, возвращаюсь с “Припятью”». Скоро подошли и они сами.
На следующий день выяснилось, что под влиянием агитации трусливой части команды остальные отказались выполнить постановку, мотивируя слишком большой опасностью; пролив остался открытым для прохода неприятеля. Подобные случаи возможны только, конечно, в революционное время, когда они остаются безнаказанными.
С рассветом 1 октября «Новик» пошел в Куйваст, а «Победителю», «Забияке», «Грому» и «Константину» было приказано идти в дозор на Кассарский плес. В помощь им еще пошла канонерская лодка «Храбрый».
Что касается сухопутного фронта, то к 1 октября в руках неприятеля был уже весь остров Эзель; собирались защищать только остров Моон. Для этого у переправы был поставлен отряд добровольцев с «Цесаревича», «Славы» и других больших кораблей, который сдерживал натиск неприятеля до прибытия ударного батальона из Ревеля.
На острове Эзель продолжала еще держаться 12-дюй-мовая батарея на полуострове Сворбэ, которая в начале высадки неприятеля была настроена очень воинственно, но потом, по мере развертывания событий, стала терять мужество и требовала прислать для поддержки большие корабли. 2 октября туда был послан «Цесаревич», но помощь уже не понадобилась: батарея сдалась. Ему было приказано принять людей, уничтожив ее своим огнем.
