До конца лета 1917 года и падения Риги под напором германских войск атмосфера на Балтике оставалась довольно спокойной. К моменту, когда германский флот и сухопутные силы начали активные действия на этом участке фронта, командование всеми морскими силами уже перешло к контр-адмиралу М.К. Бахиреву, человеку больших способностей, сумевшему мобилизовать силы для организации отпора противнику.
Повествование автора не только простирается на знаменитые морские операции данного периода, но и ярко рисует образы современников – талантливых и не очень, сильных и посредственных морских военачальников, оказавшихся во главе флота в самую трудную его пору.
Оборона позиций Рижского залива окончилась для русских вооруженных сил драматически: под напором противника пришлось отступить, теряя корабли и людей, перечеркивая былые тактические достижения минувших кампаний. До роковых октябрьских событий 1917-го оставалось совсем немного времени. Последовавшие перед тем сдача батарей на Сворбэ, гибель «Грома», бой на рейде Кувайст, гибель «Славы» и уход русских из Моонзунда, стали звеньями одной цепи продолжившегося разрушения флота.
В книге Графа читатель найдет множество характеристик, данных ни сколько самой эпохе, столько поступкам сослуживцев, решениям командиров кораблей и командования флотом в целом. С сожалением пишет он о предательстве в офицерской среде, бесчестии адмиралов А.С. Максимова, А.В. Немитца, Е.А. Беренса, перешедших на сторону «революции».
Данью глубокого уважения проникнуты те страницы книги, где автор повествует о подвиге адмирала Щастного, и о «благодарности» Троцкого за спасение русских военных кораблей, уведенных адмиралом из-под носа германцев и союзников – из Гельсингфорса на петроградский рейд, выразившейся в скороспелом процессе и последующем расстреле адмирала. Казнь, обоснованная карой «за измену», по существу, последовала за лишение возможности Троцкого получить от британских союзников весомой суммы за каждый взорванный русский корабль, оставленный на рейде Гельсингфорса.
Вопросы исторического осмысления событий предшествуют у Графа нравственной оценке поступков людей, оказавшихся в непростой ситуации, потребовавшей ясного определения собственного места в борьбе России и геополитических противников. Автор тем самым оказал неоценимую услугу будущим историкам, снабдив их ценным материалом в части отдельных, пусть даже разрозненных фактов по истории великой смуты, запечатленных на страницах книги.
