Тайфуны с женскими именами выламывают не те кресты, не те деревья. Стихийные бедствия тоже начинают темнить, как будто получают инструкции от забивающих вонь духами антропозоонов из Флориды. Скоро, кто-то знает, катастрофы и Валькирии начнут изучать дорожные знаки, эти иконы безрогих сынишек в ползунках - значит собираются сдавать на права. Машина нужна ветру, как настоящему колдуну компьютер. Сову видать по полету.
Скорбно прогуливаясь среди поваленных деревьев в дымке июльского утра, я с восторгом оказался свидетелем поимки Совою зазевавшейся Белки. Хищник беззвучно погрузил в зверка свои когти и шевеля крыльями скрылся в дремучем лесу. Птеродактиль утащил азербайджанца в Мелитополе. В сторону Лимана полетел.
Чтобы стихии вели себя, как следует, наверно необходимо, чтобы повесился на веревке от колокола какой-нибудь дьякон или пресвитер. На кладбище повесился, как отец Томас в картине "Зомби, повешенный за яйца".
И тогда зашевелится ил. Угольная поземка, точно пепел по столу, метнется по бетонным пустырям автостоянок, а из-под дубовой листвы выглянут головы непереваренных рыбами утопленников, и запоют "живые песняры": "Врата Ада отворены". Нет такого скальпа, который не сняла бы пятерня Зомби.
"He touched me", - поет Элвис, и мы верим ему.
"He touched me" - "он меня потрогал": Бу-у:
Нет, отец, не в богадельню, а в Кирилловку! В сумасшедший дом, ты меня знаешь, отец!
Кирилловка, которой Дружников пугает Андрея Файта существует. Это край света, царство скорлуп на берегу Азовского моря. В этих водах катаболизм мочи содействует образованию мочи неведомых рас, а на пляже, как носки на линолиуме, валяются рабочие. Украинский акцент швыряет бычков на крючки, старики с удочками сморкаются глистами в соленую воду, где их тут же глотает рыба. Холерный вибрион не оставляет ведра без поноса. И если туберкулез уложил в могилу вашего Валентина, вам не хуй делать повстречать в Кирилловке нового Олежку, и капли пота с его лба, внушающего отвращение курсанту СС, и доверие инструктору НАТО, будут падать в озера пота, скопившегося в ваших ключицах, когда ваша бабушка долго, точно вонючий хиппи свои стихи, будет рассказывать про "ночные расстрелы евреев", которые ей пришлось наблюдать из окна экспресса, через Одессу увозившего ее с подругами на работу в Райх. Должников отвозят в лес, содомизируют, привязывают к скатам и облив бензином зажигают Олимпийский Огонь (и в этом огне едва не сгорел Сермяга).
