Дейке эс-Хэште всегда считал себя человеком с быстрой реакцией — ведь на войне это вопрос жизни и смерти, а он всё-таки капитан, и не за красивые глаза им стал. Но всё же он не смог обогнать кулак Тхорна, врезавшийся в челюсть Скертиса теперь уже в реальности, и с такой силой, что сбил его с ног. Тяжело рухнув на землю, бывший военный в гражданской одежде ударился головой и потерял сознание. Впрочем, весьма вероятно, что он расстался с реальностью ещё в тот момент, когда получил удар.
Тяжело вздохнув, капитан бросил крайне неодобрительный взгляд на своего командира, но в ответ Тхорн лишь снял эмоциональный блок, демонстрируя зашкаливающую степень удовлетворения и самодовольства, наряду с отсутствием каких-либо признаков раскаяния. И Дейке воздержался от слов, лишь покачав головой.
Через полчаса, когда на улице окончательно рассвело, эс-Шетте уже находился в госпитале под наблюдением врачей с диагнозами: перелом челюсти, сотрясение мозга, а также средней тяжести психотравма — в последней, в отличие от первых двух, был виноват не Тхорн.
— Он вышел от меня здоровым тогда, я специально диагностировал напоследок. Я вышвыривал его с корабля изрядно избитым, но не травмированным психически, — было первое, что сказал Тхорн, когда врач поставил диагноз. Эс-Шетте, пристёгнутый к кровати наручниками, подвывал и пытался что-то промычать врачу, но сломанная челюсть его не слушалась, и его глаза, сосредоточенные лишь на своём личном враге, наполнились ужасом и ненавистью.
Дейке кивнул, отворачиваясь, чтобы не смотреть на этого жалкого человека:
— Я знаю. Ты бы так не поступил.
Проинструктировав врача на предмет того, что Скертис находится под арестом за серьёзное преступление и потому отпускать его не следует, они покинули палату и, не спеша, побрели к «Чёрной звезде». Торопиться было определенно некуда. Сканирование восстановило почти все события, но только вытащить Асхелеку всё равно они сейчас не могли.
— Ты настоящий друг. Только настоящий друг может сказать «ты бы так не поступил» после того, как на его глазах совершено опасное преступление, — без какого-либо выражения в голосе констатировал Тхорн, пока они шли.
Капитан поднял голову, с тревогой реагируя на эти слова. Настроение Тхорна было настолько скверным, что эта попытка шутить больше напугала его и ни капли не рассмешила. У него зарождалось серьёзное подозрение, что командир вот-вот совершит на его глазах нечто ещё более безумное, чем незаконное избиение гражданского, пусть и преступника. Хотя безумнее уже вроде и некуда.
