— Ты не будешь больше летать со своим опекуном. С этого момента, если тебе куда-то надо лететь — я отнесу тебя либо ты вызываешь транспортер.
Ее глаза расширились от изумления: Лиска не понимала, чем это вызвано, ведь Дейке не предложил бы ей такой полет, будь он неприличным.
— Почему? — спросила она, не дождавшись объяснений.
— Потому что твои эмоции указывают на то, что ты приняла это близко к сердцу. Хочешь влюбляться в эс-Хэште — на здоровье, будь только добра, расторгни помолвку со мной, — отчеканил он, сверля ее взглядом.
Лиска залилась краской, словно он поймал ее на месте преступления:
— Я вовсе не влюблена в Дейке, — с горячностью воскликнула она, полная праведного гнева и протеста. — И я… ты прекрасно знаешь, что я не могу расторгнуть помолвку.
— Пока не влюблена, и я хотел бы, чтобы это так и осталось, — чуть мягче сказал Виер.
Лиска искренне возмутилась его откровенностью, граничащей с неприличием, и готова была ответить что-то резкое, но в тот же миг ощутила что-то горячее на руке и сразу — резкую боль. Она вскрикнула и уронила чашку, из которой на ее кожу пролился горячий чай. Тонкое стекло раскололось с тихим звоном, Лиска тихо выругалась и прижала руку больным местом ко рту. Горианец проворно отступил, когда чашка упала, и с досадой бросил что-то непонятное, похожее по интонации на ругательство. Ее переводчик на это просто промолчал, но эмоции горианца тут же отразили легкое смущение.
— Дай, взгляну, — сказал он после паузы и подошел к ней, протянув руку за ее ладонью. Лиска поколебалась, но все же протянула ему свою руку.
Ожог, на ее взгляд, был ерундовый, но ее жених притащил откуда-то кейс со всевозможными медицинскими препаратами и усадил ее на софу перед кофейным столиком, явно планируя заняться ее рукой всерьез. Пока он молча обрабатывал ее руку каким-то гелем, от которого сразу перестало болеть, а потом — розовым порошком, Лиска изучала его лицо. Виер явно пребывал в своей стихии со всеми этими штуками. Колдуя над ее рукой, он выглядел вдохновленным и очень внимательным, как будто делал сложную операцию.
— Какая у тебя специализация? — спросила она.
— Я хирург третьей ступени.
— Что это значит?
— Что мне доступно большинство сложных операций, но пока еще не все. Пятая ступень — высшая. Но ее редко дают кому-то моложе ста лет. Это нейро, нужно очень много опыта и мастерства.
— Но на земле тоже есть нейрохирургия, а столетних хирургов, я думаю, не бывает, — заметила Лиска.
